С 25 мая по 8 июня 2011г. в рамках проекта "Романтики реализма" СХ России и галерея "Арт Прима" проводят выставку живописи Заслуженного художника России Игоря Михайловича Орлова "Опыты романтического реализма", посвященную 75-летию мастера.
В выставочном зале на Покровке, д.37 представлено более 60 работ из коллекции галереи "Арт Прима", мастерской художника и частных собраний.
Живописный мир Игоря Орлова - удивительный, неожиданный, фантастический - поражает парадоксальными пространственно-временными сочетаниями, невозможными в нашей реальности. При этом, он - не в ы д у м а н н ы й, это не "гомункул", произведенный тщеславной образной алхимией, он - в о о б р а ж а е м ы й, созданный в прекрасных образах видимого мира бережно, с большой любовью и восхищением его красотой.
Здесь царит истинная свобода - не та, что единственно возможна в нашем мире и жёстко обусловлена необходимостью, а совершенная свобода любви, которая творит чудеса. Любовь преображает безжалостное время, и оно в картинах Орлова становится добрым и щедрым - позволяет одновременно существовать истории и современности, всем временам года и всему времени дня. Со временем меняется пространство - исчезают все границы и преграды и можно единомоментно находиться в доме и в саду, на просёлочной дороге и в небе, на Земле и в космосе. С пространством меняется мера - малое переходит в большое, а большое в малое как вдох в выдох. И только одно остается неизменным - красота, верное свидетельство присутствия в мире его Творца.
Восхищение этой красотой, в зависимости от темперамента и характера художника, может иметь в живописи романтического реализма бесконечное множество качественных оттенков: от медитативно-созерцательного до активно деятельного, как у Орлова, но все они обязательно романтичны, то есть имеют яркую эмоциональную окраску, что называется "прочувствованы сердцем". Любовь к миру и тревога за его судьбу настолько ясно и сильно выражены в полотнах мастера, что передаются нам помимо нашей воли и сознания. Открытость художника в своём страхе и радости почти исповедальна, и поначалу приводит в смущение привыкшего скрывать свои чувства зрителя, но именно она пробивает брешь в "панцире" невосприимчивости и рационализма. Очень скоро мы начинаем сопереживать - вместе с ним молиться о спокойствии нашей земли, восторгаться её красотой и ужасаться возможности её гибели.
