Как стать и как затем продолжать оставаться национальным художником? Перед Гагиком Бадаляном, чья персональная выставка открылась 20 октября в Художественной галерее Елабужского музея-заповедника, этот вопрос практически никогда не стоял. Родившись в 1961 году в Ереване, он здесь же закончил художественное училище, а затем – Ереванскую Академию художеств, впитав в себя за годы учебы лучшие традиции мастеров армянского изобразительного искусства.
То, что его живопись и графика имеют ярко выраженный национальный колорит – очевидно и неоспоримо, но при этом искусство Г. Бадаляна удивительным образом остается универсальным, понятным любому зрителю, независимо от его этнической принадлежности. Полотна мастера не раз экспонировались в России и Армении, Норвегии и Германии, Франции, Ливане, Эстонии, Канаде, Объединенных Арабских Эмиратах, Италии, США, Швейцарии, Кувейте. И во всех странах находили самый теплый прием.
Чьим-то подражателем Гагик Бадалян никогда не был, избрав еще в пору окончания Академии художеств собственную тематику и стиль. Конечно, внимательный взгляд уловит в его работах некоторые параллели и с французскими фовистами, и с работами Модильяни, и, что абсолютно естественно, с художниками армянской школы, тем же Сарьяном. Однако, его художественный почерк узнаваем моментально – и это при том, что негромкую, почти классическую по своему художественному языку и приемам живопись армянского художника крайне сложно заподозрить в каком-либо потакании моде.
Главные действующие лица на его полотнах – люди. Чаще всего это женщины, - задумчивые, одухотворенные, углубленные в свой внутренний мир, который при всей их красоте и романтичности остается для зрителей окутанным некой дымкой тайны и недосказанности, обладает глубиной. И прикасаясь к этой тайне, художник стремиться показать, насколько удивителен и неповторим каждый человек. Его образы собирательны, а композиции нередко предельно просты, но это та самая простота, которая несет внутри себя гармонию и позволяет выявить то главное, ради чего художник и создавал свои произведения.
Гагик Бадалян - ярко выраженный колорист, благодаря чему даже сходные сюжеты воспринимаются в его работах каждый раз совершенно по-новому. Он может создать портрет на основе очень насыщенного красного цвета (вызывающего по определению беспокойство и тревогу), но при этом картина будет нести такой же покой и умиротворение, как и та, что написана в исключительно охристых тонах.
Как работы любого подлинного мастера, полотна и графические листы Г. Бадаляна вызывают у зрителя множественные ассоциативные ряды. Хотелось бы назвать только два из них, которые возникают непроизвольно, когда стоишь перед работами этого художника.
Прежде всего это музыкальность его живописи. Тонкие, хорошо продуманные, и вместе с тем часто неожиданные колористические решения – сочетания белого на черном («Ожидание №1», «Ожидание №2»), работы, написанные в красной («Портрет в красном»), золотисто-оранжевой гамме («Портрет девушки») или в сложнейшей гамме всех известных охристых красок, включая земляную зеленую («Сон»), напоминают своими сложными, гармоничными и удивительно звучными цветовыми решениями камерную джазовую музыку, классические композиции Бена Вебстера или Диззи Гиллеспи. Они вовлекают зрителя в свое пространство и затем уже не отпускают его, всплывая в памяти и через день, и через месяц и через год.
Нередко художник дает нескольким своим работам одно и то же название, к которому добавляется лишь порядковый номер. По сути, считает он, они вообще не нуждаются в названиях, поскольку это ничего к ним не добавляет и не убавляет. И это только лишний раз подтверждает параллель между его тончайшей живописной игрой с цветом и музыкой.
Другой ассоциативный ряд, связанный с произведениями Гагика Бадаляна, это их перекличка - через века, через художественные школы, через не сходность подходов и задач, - с русской иконой. Пожалуй, только в новгородской иконе можно обнаружить такой же полный и вызывающий чувство удивительной гармонии, а не тревоги, абсолютный красный фон, как в «Портрете в красном». А такие работы художника, как «Беседа», и композиционно и в цветовом решении прямо перекликаются с «Троицей» Андрея Рублева. Композиционные мотивы «Троицы» проявляются вообще во множестве работ художника: это и «Музыканты» №1 и №2, и работы цикла «Беседа», «У креста» и тот же «Сон», напоминающий правого ангела «Троицы». При этом ни о каких подражаниях и заимствованиях речи быть не может. Скорее всего, даже сам художник не подозревает о подобной ассоциации. А если такая перекличка существует, то это – перекличка конгениальности, прикосновение мастеров разных эпох к одному и тому же источнику.
Художественная галерея имени И.И. Шишкина Елабужского государственного музея-заповедника работает уже более трех лет. За это время в ней прошло множество различных выставок, как региональных, так и российских художников. Бывали здесь и весьма именитые мастера. Но то, что произошло во время открытия персональной выставки Гагика Бадаляна, случилось, честно говоря, впервые, – и было полной неожиданностью как для него, так и для других участников вернисажа.
По окончании официальной части к мастеру целой стайкой подбежали ученики елабужских художественных школ, окружили его, чтобы сфотографироваться на память, а затем с гордостью пожимали мастеру руку. Этот неожиданный эпизод только лишний раз подчеркнул то внутреннее душевное обаяние, человеческую доброту и деликатность, которыми обладает художник. Они во всей полноте присутствуют в его работах и были мгновенно распознаны таким чутким божественным инструментом, как дети с их искренностью и непосредственностью.
Людмила Пахомова, Алексей Куклин
