В рамках выставки «Алиса» в Государственном Дарвиновском музее студенты ИСИ попытаются создать оригинальную сказку, в которой Безумный Шляпник и Мартовский Заяц превратятся в отъявленных бюрократов.
Темой своей выставки авторы, студенты Института Современного искусства, выбрали приключения «Алисы в Стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье», поскольку эти произведения давно знакомы и взрослым и детям и горячо любимы даже спустя полтора столетия.
Увлекательная детская сказка и в то же время хитроумная головоломка для взрослых, любая книга об Алисе переворачивает общепринятое понимание мира, ставит под сомнение многие истины, в очевидности которых прежде никто никогда не сомневался.
«Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла, обожаемые миллионами читателей, не оставили равнодушными и студентов Института Современного искусства. Спонтанно возникла идея создания «старой сказки на новый лад» – сохранив атмосферу волшебства, чудачества и загадки, провести тонкую остроумную параллель между Кэрролловской карикатурой на своих современников и людьми нашего времени, с его извечной борьбой с бюрократией. Дело в том, что персонажи Кэрролла - не всегда люди, звери или предметы реального мира, гораздо чаще это живые, многозначные слова, а ведь слова, приказы и предписания так много значат в запутанной бюрократической паутине.
История приключений Алисы – неиссякаемый источник идей и их графического воплощения. Графика и пространство по воле художников станут единым целым. Каждый участник команды выбрал свою историю, персонаж и его контекст. Естественно, у каждого своя задача и средства ее решения, каждый проявил свой графический почерк и свою манеру восприятия и воспроизведения образов. Единство непохожих авторы воплотили в идее безумной бюрократической организации, которую и образуют персонажи. Выставка является попыткой донести до широкой публики мысль, что произведения, созданные во времена викторианской Англии, находят свое отражение в последующих поколениях, сохраняют свою актуальность и видоизменяются под влиянием господствующего строя.
Нам остается надеяться, что если второй век подряд по всему миру находятся люди, готовые читать и перечитывать Л. Кэрролла, наверняка найдутся и такие, кто с удовольствием прогуляется в его «живой книге», прочитанной в рамках несовершенной современности.