В Чувашском государственном художественном музее проходит фотовыставка Анастасии Григорьевой "Две прогулки по Петербургу". Львиная доля наших профессионалов от искусства может назвать Ленинград, Санкт-Петербург своей художественной альма-матер. И сколько их, обязанных ему высотами в профессии, признавались в любви и привязанности к этому городу лишь на своих творческих кухнях. Эти чувства оставались как бы для "личного пользования" и не выходили за рамки влияния на творчество и юношеских воспоминаний. То есть, говоря современным языком, не питали идеи и не оформлялись в проекты. Студентка академического института живописи им. И. Е. Репина Анастасия Григорьева, открывшая в Чувашском государственном художественном музее, на его лестничной галерее, фотовыставку "Две прогулки по Петербургу", не стала сдерживать эмоций.
Анастасии развязывает руки ее личное еще не законченное "питерское" время и то, что это практически первый ее фотопробег по городским улицам с умыслом, то есть с прицелом на нечто большее, чем туристические восторги. Хотя автор "Двух прогулок" признается, что ей странно выступать на этой выставке в роли художника, так как "в ней давно сформировался куратор", и что она вообще в этой ситуации чувствует себя опутанной, как Гулливер, "невидимыми нитями собственной критичности", по завораживающему видеоряду сразу ясно, что фотограф попал в поток. И его "несет". И собственная критичность пока может отдохнуть и покурить в коридоре.
Правда, будущий специалист по живописи ХХ века оговаривается, что по отношению к Петербургу все может оказаться нахальством и пошлостью, что это "чужой сон". Чуткие художники всегда сторонятся банальности, повтора, а Петербург для русских художников, как и Париж для всех вместе взятых - "записное" место. То есть пространство, где не осталось ни одного не запечатленного по тысячу раз камня.
Конечно, Анастасия Григорьева под завязку загружена чужим опытом видения и восприятия не то что всех этих западных российских камней, а даже похожих съемочных маршрутов. Конечно, такому Питеру идет только черно-белое пространство. Конечно, в кадре лучше обойтись без людей, потому что молчание камней и дребезжание оконных стекол - лучшие друзья городского созерцателя. Конечно, изображения звучат стильно и пронзительно именно в таком выставочном формате. Но подобная загруженность чужим опытом и выверенность деталей, как им и положено, здесь достаются лишь в помощь захватившему художника чувству. Даже страсти. Она словно идет по следу обманчивого спокойствия интерьеров питерских коммуналок, безлюдных дворов и полуразрушенных парадных, не боясь, а, скорее, желая его превращения в эмоциональное торнадо.
Настя будто концентрирует всю ностальгию наших художников по "первой любви" творческих мучений и открытий. Она обнажает этот нерв, может быть, невольно. И в тоже время это лишь ЕЕ дорога. Она говорит от первого лица. И привычный для кого-то маршрут, от общежития на Садовой до Стрелки Васильевского острова, в данном случае связан лишь с ЕЕ ритмом, дыханием, желанием и способностью видеть и любить. И этот голос уже не спутаешь с другими...
