Вновь в Москве после продолжительного турне по Латинской Америке известный живописец, фамильяр Ордена Куртуазных маньеристов представляет свои гротескно-исторические полотна. Виталий Ермолаев своим творчеством продолжает связующую нить, тянущуюся от петровских времен через "Мир искусства" до наших дней. Общее тяготение на рубеже столетий к изображению порфироносных особ говорит о неистребимых традициях русского искусства, ведущих свою генеалогию от выдающихся мастеров 18 века: Ивана Вешнякова, Григория Островского, Мины Колокольникова и Алексея Антропова. Апелляции Виталия Ермолаева к "Золотому веку" Российской истории продолжают творческие поиски Константина Сомова, Александра Бенуа, Ольги Остроумовой-Лебедевой, грезящих жеманным 18 столетием с его изысканностью, интригами, гедонизмом и непреклонной верой в величие и непоколебимость Российской империи.

Имперская тема в ее игровом и куртуазном варианте - поле творческих изысканий Виталия Ермолаева, являющегося родоначальником и основным представителем иронико-исторического жанра российской школы живописи.

На полотнах художника неспешно прогуливаются особы императорского звания. Как и у Константина Сомова, повседневная жизнь придворных в произведениях нашего современника наполнена здоровым эротизмом. Иным предстает взгляд автора на изображаемые темы, не ностальгическим, как у мирискусников, а по большей части, гедонистическим и ироническим. Эта же точка зрения характерна для пейзажей Виталия Ермолаева: дворцы, особняки, регулярные парки населены у нашего современника гротескными персонажами, разыгрывающими незамысловато-гривуазные сценки.

Визитная карточка художника - огромный розовый слон, бороздящий бескрайние снежные просторы нашего отечества. Также Виталий Ермолаев представляет виды Санкт-Петербурга и его окрестностей с присущим колыбели Петровщины тяготением к "машкерадной" экстравагантности с ее "зимними забавами": вереницей любителей катания на коньках вокруг мощной глыбы вмерзшего в реку корабля или карнавала ряженых фигуристов в Гатчине. Московские впечатления звучат в сценках из прошлой Шереметьевской жизни усадьбы Кусково. Прага раскрывает свои объятия для любителей красных черепичных крыш Вышеграда и остроконечных, неподвластных времени готических соборов. Верховая езда - одна из прерогатив придворных и дворян не оставила равнодушным художника, представившего прекрасные конные портреты. Т.о. придворная жизнь раскрывается во всех подробностях: от зажигания люстры до дамского купания, вакханалии пьяного фонтана и бесшабашно-эротических сцен любви барабанщика.