На выставке будет представлено около 70 работ известного писателя, выполненных в разных жанрах, а также биографические, фото- и киноматериалы. Среди картин будут как уже хорошо известные произведения, выставлявшиеся в прошлом году с большим успехом в Русском музее, так и совсем новые: пейзажи, портреты, автопортреты, натюрморты, а также серии картин "С Пушкиным и Гоголем на дружеской ноге", "Жизнь и приключения курицы", "Спортивные страсти" и многие другие.

Владимир Войнович - молодой художник. Он взялся за кисть совсем недавно, когда дорос до пенсионного возраста. До того, лет приблизительно сорок, занимался литературой и достиг на этом поприще кое-чего. Но достигая кое-чего, всегда чувствовал, что в нем пропадает талант к чему-то еще. В конце концов, он этот талант обнаружил, к большой радости для себя и к адекватному огорчению близких.

"Близкие советовали ему зарыть новый талант в землю (им хватало и старого), но он совету не внял. В доме запахло красками, скипидаром и стало довольно тесно. Раньше все рукописи легко умещались где-нибудь под кроватью, книгам хватало места на полках. А тут мольберт, кисти, куски картона, оргалита, холсты, подрамники, рамы, рамки, банки и краски на полотне, на брюках, на полу".

К семидесяти годам молодой художник изобразил разными способами сотен пять различных пейзажей, натюрмортов, лиц, рук, ног и других частей тела и количеством превзошел Вермеера Дельфтского, который за всю жизнь написал только сорок картин или того меньше.

"Его спрашивают: ну неужели раньше не учился и не пытался? Он отвечает: нет, не учился, но попытки отдельные были, и вот, как они ему хронологически вспоминаются".Лет шести пытался нарисовать землетрясение. Тогда же рисовал лошадь, получался сундук с ногами. Четырнадцати лет в ремесленном училище с обложки "Блокнота агитатора" (было такое издание), срисовал силуэты Ленина и Сталина, но мастер производственного обучения Виктор Федорович Романюта сказал, что вождей у нас в Советском Союзе изображают только художники, имеющие специальное разрешение. А другим за это же дают срок. У нашего художника специального разрешения не было, а срок получать не хотелось, и он прекратил это занятие.

Лет 35-ти на даче нашел набор школьных красок и на попавших под руку плоскостях (бумага, картон, фанера) нарисовал корову и человеческое лицо, случайно оказавшееся похожим на Владимира Тендрякова, Чонкина с Нюрой (подражание одной из картинок Шагала), и на куске паркета красавицу, которую назвал "Обнаженная с приветом" и подарил сценаристу Симе Лунгину. Сима заметил, что "привет" слишком большой, но подарок все-таки принял, кажется, он в семье Лунгиных до сих пор хранится, если режиссер Павел Лунгин не передал его Лувру.

Школьный набор вскоре исчерпался, искать новые краски было лень, а подручные заменители (зубная паста, кетчуп и сапожный крем) требовательного творца устраивали только отчасти. Поэтому живописные потуги были прерваны опять почти на три десятка лет.

И все было бы хорошо, если бы жену будущего живописца ко дню рождения не одарили натюрмортом, купленным в Измайловском парке. Розы на подоконнике. Жена повесила натюрморт в спальне, а наш герой каждый раз, просыпаясь, смотрел на него и думал, что чего- то картине не хватает, чтобы на проснувшегося человека не навевать меланхолию. И однажды он купил... да, опять школьный набор, высветлил на картине фон, и розы расцвели. Розы расцвели, а набор не кончился. Не выбрасывать же... Пришлось писать следующую картину - автопортрет. На портрет красок не хватило, купил новый набор. А потом опять краски остались, и пришлось начать следующую картину. И дальше - избыток одного порождал нехватку другого, а нехватка становилась причиной избытка. На фоне такой диалектики будущий художник впал в буйное помешательство, перестал бриться, пить, есть и спать и совершенно забросил писание букв, которое стало казаться ему совершенно никчемным занятием. Близкие (кое-что о них сказано выше) сперва удивились, потом забеспокоились, заговорили о кризисе возраста и на всякий случай пригласили психолога. Психолог охотно пришел, выслушал больного, посмотрел картины и одну из них пожелал тут же купить, но получил за так, в качестве гонорара. Осознав, что кризис пациента сопровождается производством предметов, могущих представлять относительный коммерческий интерес, близкие успокоились и к причудам новоявленного художника стали относиться более снисходительно.

"Когда разнесся слух, знакомые, еще не видя, стали выпытывать: а что, абстракции? А вот и нет, радостно отвечал художник, хорошо понимая, что абстракции позволительны Пикассо или Кандинскому, а начинающему надо так рисовать корову, чтобы она похожа была на корову, а не на солнечный зайчик."

Второй вопрос: неужели сразу маслом? Принято представлять начинающего с цветными карандашами или с акварелью для школьников - двенадцать таблеток и одна кисточка. А сразу маслом - это нахальство. С чем наш живописец, в общем, согласен. А потому пробовал акварель, пастель, темперу и гуашь, но остановился все же на масле (не пренебрегая иногда и акрилом). Важно, однако, не только чем, но и на чем. В начале своей новой карьеры автор писал картины на бумаге и картоне от каких-то коробок, а первый холст, натянутый на подрамник, а потом и мольберт купил, сомневаясь, по чину ли ему такие приспособления.

Так знаменитый писатель открыл в себе новый талант, который с каждым годом завоевывает все большее количество поклонников, причем и в среде профессиональных художников, среди которых такие мэтры как Борис Мессерер: "Наверное, каждый человек рождается наивным, с непредвзятым взглядом на окружающую действительность. Но сохранить это детское удивленное восприятие жизни и пронести его по жизни есть величайший дар, ниспосланный Богом, который дается немногим избранникам. Мне представляется высшим художественным счастьем - рисовать картины соответственно такому своему мироощущению и мировосприятию. Картины Владимира Войновича дарят нам возможность посмотреть на мир этим наивным удивленным взглядом и открыть в нем неожиданные краски, повороты и композиции".

Выставка продлится до 2 мая 2005 года.