Стопроцентно точно определить жанр Олега Каплана работ трудно. Внешне это похоже на натюрморт - фотографии со вкусом поставленных предметов. Но по точности рисунка и кадрировке, выразительности формы и цвета, фактурности и звонкости - это скорее живопись. По эмоциональному состоянию, уловленному в безмолвном действии предметов - это театр. По бесконечно длящемуся внутри этих картин времени, по своей затягивающей медитативности и визуальным обобщениям - это философия. И, наконец, по способу представления, жанру рассказа - это монолог.

Олег Каплан каждый раз изобретает особые очки или линзы для рассматривания предметов. Именно предметы с их неподвижностью позволяют разглядывать себя неограниченно долго. И таким образом можно оттачивать оптику видения.

В более ранних сериях эта оптика всецело зависела от собственно материала постановок, от сочетания предметов. Стрекоза в стеклянном кувшине. Кофейник, открывший крышку, как господин, снявший шляпу, чтобы приветствовать разместившихся здесь же рядом не то прохожих - не то зрителей, которых играют тыква и три свернутых спиралью ракушки. В последних двух сериях фотография как таковая исчезла, а осталась живопись и даже не столько живопись, сколько витраж. Прозрачное стекло, прозрачные оттенки цвета, материальность стеклянной преграды, через которую мы смотрим на мир сродни крупнозернистой фактуре стеклянного витража. Последнее изобретение - светящиеся цветные складки, абстрактная экспрессионистская живопись при помощи фотокамеры - это тоже витраж, только абстрактный.

Для Олега принципиальна съемка именно на слайд. Не только потому, что он хочет иметь эталон, по которому можно было бы корректировать отпечаток. Ему необходимо ощущать результат как прозрачность цвета, как прозрачность света и теней, как прозрачность пузырьков воздуха и всевозможных стекляшек. И сама материя слайда здесь сродни и материалу, который он снимает, и той ситуации, в которой рождаются фотографии - в ситуации съемки напросвет.