Раиса Михайлова-Затуловская родилась в Москве 1 января 1924 г. в семье художника и педагога Сергея Михайлова, ещё до революции окончившего Строгановку. С 1939 года он – преподаватель открытой в том же году Московской Средней Художественной Школы(МСХШ).

В июне 1941 МСХШ эвакуируют в Башкирию (село Воскресенское). Там в качестве вольнослушательницы Раиса Михайлова рисует и пишет в классах; класс живописи вёл Василий Васильевич Почиталов, выпускник ВХУТЕМАСа, рисунка – отец. «Со времён ученичества у Вас. Вас’а я приучилась подолгу работать над холстом или картоном» - пишет она. Экзотические типажи, интерьеры изб с их простой утварью, скудным льющимся из оконца светом, северные пейзажи, удалённость от столицы и «официоза», замечательные педагоги, атмосфера «общего дела», – всё служило импульсом к поиску собственного художественного языка. Уже в ранних натюрмортах и пейзажах при внешней простоте и сдержанности очевидно стремление наделить колорит функцией «одушевления» объектов.

В мае 1943 школа в полном составе вновь в столице. Выпускникам дали год для подготовки и зачислили без экзаменов в Суриковский. Именно тогда, в 1943-46гг., возникли работы, далёкие от социальной злободневности. И хотя завоевания недавнего прошлого клеймились как формализм, но, несмотря на запреты и замалчивания, прорастали в искренних, свободных от какой бы то ни было идеологической предвзятости, работах. Это пейзаж «Дом на закате», натюрморты «С красной рыбой», «С белым кувшином», «С разбитой чашкой», «С зеркалом», «С двумя бутылками», «Букет». «Натюрморт, в отличие от пейзажа, самая постоянная натура», - отмечала художница. Даже в немногих портретах с тщательно проработанным колоритом и светотенями (и при точно схваченном портретном сходстве) проступает натюрмортный подход, обогащённый традицией мастеров Бубнового Валета (Роберта Фалька, прежде всего). В свою очередь, в натюрмортах и пейзажах проглядывает «портретность» почти одушевлённой материи.

Выстраивается автономный, личный мир художника, где мизансцены с предметами в интерьере, будь то бутыль, ваза, народная игрушка, фрукты, поражают своей цветовой насыщенностью. Пристрастие к зримой, осязаемой красоте прозаического и неброского, становящегося объектом искусства, понимание пространства как единой взвешенно-динамической среды, рождают поэтическое истолкование бессюжетного сюжета. Понятно, что подобная стилистика вряд ли могла способствовать интегрированности в официальное искусство (на третьем курсе именно за этот «тихий жанр» поставили двойку по живописи). «Был закрыт Щукинский музей современного искусства/ Музей Нового Западного Искусства/. Импрессионистов отправили в Ленинград в Эрмитаж на чердаки и в подвалы. В руководстве института начались изменения. Были выгнаны такие замечательные художники, как С.Герасимов, А.Дейнека, И. Грабарь. В. Почиталов и другие. Меня оставили условно, конечно, я должна была меняться в своих работах. Попав на 4-ом курсе в мастерскую Котова, я кое-как сумела дотянуть до диплома. Но прежних натюрмортов уже не писала». Последовавшее десятилетие было крайне тяжёлым: «я пробовала писать жанровые картины и портреты, хотя и жанровая картина, и портрет были мною мало любимы». Самоуглублённое пространство внутренней свободы входило в противоречие с предписанной социальной детерминированностью. «Прошло время. Наконец, я смогла выставляться, зарабатывать, несколько моих работ попали в музеи, кое-что находится заграницей, в галереях и частных собраниях». Умение наблюдать своеобразное течение жизни, вычленять характерное и переводить в автономный пластический образ отличает живопись Раисы Михайловой-Затуловской и отражает существенный аспект отечественного искусства нескольких десятилетий послевоенного времени 20 века.

/Нина Куриева/