К ИСТОРИИ 1812 г.

При преследовании в 1812 г. французов, во время отступления их из Москвы, русскими были захвачены не лишенные интереса различные документы. Это – письма вождей Великой армии к своим друзьям и близким людям, а также и служебная переписка. Но как те, так и другая группируются, главным образом, около октябрьских и ноябрьских событий, характеризуя жизнь французов в это критическое для них время. Все они отражают в себе состояние духа сыгравшего свою роль победоносного воинства и свидетельствуют о том бедственном положении, в котором находилась тогда армия Наполеона. Здесь имеются письма Наполеона, короля Неаполитанского, принца Невшательского, маршала Жюно, принца Эмиля Гессен-Дармштадтского, маршала Виконта (имеется в виду маршал Виктор - Ред.), Дюрока, Д’Альбиньяка и других.

Все названные документы предлагаются в определенном порядке, в основание деления которого положены не имена авторов писем, а то общее, что заключается в самих этих письмах, образуя как бы центр, вокруг которого группируются однородные мысли. Этим достигается совершенно определенная цель – осветить, насколько возможно, события, направив весь заключающийся в этих источниках свет на одну определенную точку.

Выше упомянуто, что все документы характеризуют действительное положение французов, относящееся, главным образом, к выступлению из Москвы, Малоярославецкому делу, Смоленску и ужасам во время пути от Москвы до Березинской катастрофы.

Затворницкий.

 

О Г Л А В Л Е Н И Е

I.	ДОКУМЕНТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ВЫСТУПЛЕНИЮ ФРАНЦУЗОВ ИЗ МОСКВЫ
II.	ДОКУМЕНТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ДЕЛУ ПОД МАЛОЯРОСЛАВЦЕМ 12-14 ОКТЯБРЯ 1812 г.
III.	ПИСЬМА НАПОЛЕОНА ПО ДЕЛУ МАЛЕ
IV.	ДОКУМЕНТЫ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФРАНЦУЗОВ
V.	ДОКУМЕНТЫ О НЕДОСТАТКЕ ЛОШАДЕЙ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ
VI.	ДОКУМЕНТЫ К ЗАНЯТИЮ И ОСТАВЛЕНИЮ ФРАНЦУЗАМИ В ОКТЯБРЕ МЕСЯЦЕ 1812 г. СМОЛЕНСКА
VII.	РАЗНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

---

I.

ДОКУМЕНТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ
К ВЫСТУПЛЕНИЮ ФРАНЦУЗОВ ИЗ МОСКВЫ

11.10.1812 Государю Императору были представлены полученные из армии документы при следующей записке:

№ 1. «Спешу представить Вашему Величеству шесть писем Императора Наполеона к герцогу де-Бассано и одно от этого Государя к г-ну Огендорпу. Все они касаются военных действий и содержат сведения из первых рук. Можно было бы предположить, что они написаны нарочно и для того, чтобы быть перехваченными, но я не нахожу в них ничего, могущего придать правдоподобие этому подозрению. Предложение преувеличивать все подкрепления, присылаемые союзными державами, не заключает в себе, как мне кажется, подобного смысла. 11.10.1812».

(Подписи на подлинной нет).

Je me hate de transmettre a Votre Majeste six lettres de l’Empereur Napoleon au Duc Bassano et une de la part de ce Souverain a Monsieur d’Ogendorp, toutes relatives aux operations de la Guerre et qui fournissent des donnees qui partent de source; il serait possible de supposer que toutes ces lettres ayent ete ecrites a decision et afin qu’elles fussent interceptees, mais je n’y trouve rien qui puisse donner credit a ce soupcon; l’invitation de faire exageree tous les renforts qu’envoyaient les Puissances Confederees ne me parais pas etre dans ce sens.

---

Вторая и третья записки представляют результат исследования переданных Государем Аракчееву писем и излагают весьма важный вопрос о движении армии на Калугу, который решается преимущественно в том смысле, что Наполеон имел намерение обойти Кутузова по Ново-Калужской дороге и, отбросив его к югу, открыть себе путь от Калуги на Смоленск. В том же смысле высказываются и авторы приводимых цитат. Но из других писем можно видеть, что это движение должно было носить характер демонстрации, с целью замаскировать отступление на Смоленск.

№ 2. «Из числа вверенных мне Вашим Величеством писем, я прочел сам несколько. Большинство таковых, помеченные 3/15 октября, возвещают, что французская армия собирается покинуть Москву, не определяя, по какому она пойдет направлению. И только в одном из них говорится об этом следующим образом и потому оно мне кажется достойным внимания Вашего Величества: «Остается еще несколько плиток бульону и небольшое число окороков и ты понимаешь, что с этим можно еще пройти 150 миль в том или другом направлении. Мы вероятно узнаем дня через два, чего нам держаться; очень возможно, что наше движение будет столь сложным и столь странным, что в течение несколько дней мы не будем иметь возможности ни получать, ни отправлять эстафеты; зная умную твою головку, я предваряю тебя об этом, не желая, чтобы ты тревожилась; мы будем в очень милой и многочисленной компании, а потому не беспокойся и не удивляйся нашему молчанию; я напишу тебе, как только представится к тому возможность, и вероятно мы будем гораздо ближе друг к другу; пока что, пейте за наше здоровье, но без терпения. Все это портит кровь и совершенно напрасно».

«Письмо это, Ваше Величество, адресовано некой графине д’Альб [d’Albe]; на конверте надписано «Топографический отдел Его Величества», а отправлено оно из Кремля. К письму этому, или лучше к выписке из оного, я присоединяю копии нескольких других, имеющих большое значение при настоящем положении дел. Они указывают на отступление неприятельской армии к Смоленску. Я нашел, что для пользы службы Вашего Величества необходимо довести их немедленно до сведения Вашего Величества. Составление выписок из сей переписки продолжается. Я видел, кроме того, письмо Императора Наполеона к вдове г-на Гюдена, с уведомлением о смерти сего храброго воина^[1]. Копия с писем, препровождаемая мною Вашему Величеству, кажется мне весьма важною. Не пожелаете ли Вы, Государь, извлечь из оных пользу и приказать предупредить кого следует. Должен сказать Вашему Величеству, что копия сия снята с тех писем, которые не были распечатаны лицами, перехватившими и доставившими их сюда. 11.10.1812».

Parmi les lettres, Sire, que Votre Majeste m’a confie j’en ai lues quelques unes moi-meme, la majeure partie en date du. 3/15 Octobre annoncent que l’armee Francaise va quitter Moscou sans pouvoir determiner quelle direction elle prendra; une seule en parle de la maniere qui suit et a cause de cela me parait digne de vous etre citee, Sire, «il reste encore quelques tablettes de bouillons, avec quelques jambons; to vois qu’avec tout cela on peut faire 150 lieues dans un sens ou dans l’autre. Nous saurons probablement a quoi nous en tenir dans deux jours. Il est tres possible que notre mouvement soit tellement combine et si singulier que nous serons pendant quelques jours sans recevoir ni sans envoyer d’estatettes; connaissant ta bonne tete je dois te prevenier de cela parce que jeune veux pas que tu battes la campagne, nous serons en bonne et nombreuse compagnie, ainsi sois sans inquietude et ne t’etonne pas de notre silence, aussitot que je le pourrai, j’ecrirai et probablement nous serons plus voisins. Buvez a notre sante en attendant sans impatience tout cela fait du mauvais sang et il n’y а раз raison d’en avoir».

Cette lettre, Sire, est a l’adresse d’une Comtesse d’Albe, sur l’enveloppe il est ecrit: Bureau Topographique de Sa Majeste et la date est du Kremlin; a cette lettre, Sire, ou plutot a son extrait j’ajoute le copie de quelques antres, d’un plus grand poids en pareilles circonstances, qui concourent a indiquer une retraite de l’armee ennemie sur Smolensk; j’ai pense, Sire, qu’il j’etait du bien de Votre Service, que sans retard Votre Majeste en ait connaissance; on continue l’extrait de toute la correspondance; j’ai vu aussi une lettre de l’Empereur Napoleon a la veuve du general Gudin sur la mort de се brave militaire. La copie des lettres que je transmets a Votre Majeste mе parait bien importante. Ne voudriez vous pas, Sire, en tirer parti et taire avertir qui il convient; je dois dire a Votre Majeste que cette copie est prise sur celles des lettres qui n’avaient pas ete ouvertes par les personnes qui s’en sont saisies et les ont transmises ici.

Le 11 Octobre 1812.

№ 3. «Препровождаю Вашему Величеству работу, выполненную г-ном Бюйсом по разбору голландских писем. Этим заканчивается первая посылка. Нет никаких оснований к тому, чтобы Ваше Величество немедленно посвятили Ваше внимание этим письмам. Вот довольно любопытная записочка, оказавшаяся в числе только-что перехваченных писем; она находилась в письме некоего г-на Ятака к г-ну Колинкампу, начальнику Императорской почты в Толочине».

«Его Величество в добром здоровьи; пользовался превосходным здоровьем; получен приказ – быть ежеминутно наготове отправиться; часть экипажей Его Величества уже отправилась по Калужской дороге». «Ждут возвращения курьера, отправленного в Санкт-Петербург с мирными предложениями; если они откажут, то придется оставить Москву и уничтожить все запасы муки, вина, фуража и прочие, которые нельзя будет увезти с собой, дабы не оставить никаких ресурсов остающимся там жителям. Армейскому корпусу раздают водку на три месяца и придется раздать муку всем, у кого найдутся транспортные средства. Войско страшно изнурено и желает мира, а между тем придется выдержать еще бой, прежде чем занять Калугу, ибо мы туда еще не вошли и думают, что бой этот будет очень сильным, потому что Его Величество производил смотр всей своей гвардии и по-видимому ей придется этот бой; впрочем, она не должна быть утомлена, потому что ни разу еще не сражалась. Одни только стрелки участвовали в деле 7-го числа. Прочтите и немедленно сожгите». К сей записке, которую я переписал, прилагаю целый ряд паролей и лозунгов; может быть полезно будет знать их. Сей печатный листок, без предварительного письма, был в конверте, адресованном маршалу герцогу де-Беллюн в Смоленске.

В настоящее время занимаются составлением выписок из всей переписки, и работа подвигается. Если Ваше Величество найдете нужным приобщить туда же и копии с семи писем Наполеона, переданных Вам мною вчера, то благоволите возвратить мне оные.

Je transmets a Votre Majeste le travail qu’a fait Monsieur de Buyo sur les lettres Hollandaises, cela complette le premier envoy. Rien n’invite Votre Majeste a donner a ces lettres une prompte attention, voici, Sire, un petit billet assez remarquable qui se trouve dans la correspondance nouvellement saisie, il etait enfermee dans une lettre d’un Monsieur Jataka a Monsieur Colincamf, Directeur de l’Estafette de l’Empereur a Tolotzyn.

«Sa Majeste se porte fort bien, a toujours ete d’une excellente sante; on a ordre de se tenir pret a partir an l-er moment; une partie des equipages de S. M. est dejapartie sur la route de Kalouga».

«On attend le retour d’un courier qui a ete expedie a Petersbourg au sujet de la Paix, pour la proposer, s’ils refusent on doit evacuer Moscou et detruire toutes les provisions on farines, vins, fourages et autres que l’on ne pourra pas emporter, afin de ne laisser aucune ressource aux habitants qui resteront; l’on distribue au corps d’armee de l’eau de vie pour trois mois, l’on doit, donner de la farine a tous ceux qui auront moyens de transport. Le militaire est furieusement fatigne, desire la paix fortement, cependant il doit y avoir encore une affaire avant d’entrer a Calouga car nous n’y sommes pas et l’on presume qu’elle sera tres forte, car S. M. a passe toute sa garde en revue et il parait meme, qu’elle sera forcee de donner au reste elle ne doit pas etre fatiguee car elle n’a pas encore donne une seule fois, il n’y a que les carabiniers qui ont donnes a l’affaire du 7. Lisez et brulez de suite».

A ce billet, Sire, quo j’ai transcris, j’ajoute une serie de mots d’ordre et de ralliament, peut etre est il important de les connaitre; cet imprime sans lettre d’accompagnement etait sous une enveloppe a l’adresse du Marechal Duc de Bellune a Smolensk.

L’on travaille, Sire, a l’extrait de toute la correspondance et l’ouvrage avance. Si Votre Majeste juge qu’il faut que la copie des 7 lettres de l’Empereur Napoleon que je lui ai transmis hier en fassent partie je La supplie de me les restituer.

Le 12 Octobre 1812.

Письмо шталмейстера Наполеона, графа Оденарда, кригс-комиссару:

№ 4. «Г-ну Лиантей, кригс-комиссару.

Мы выступили из Москвы 18-го с целью нападения на позицию при Малоярославце для того, чтобы замаскировать наше отступательное движение на Смоленск, движение, являющееся жизненною необходимостью».

a M-r Lyantay Commissaire ordonnateur.
De Moscou nous sommes partis le 18 pr aller attaquer la position de Maloiaroslavetz afin de masquer notre mouvement de retraite sur Smolensk, mouvemnt qui est necessaire pour vivre.

То же самое говорит и маршал Дюрок (гофмаршал Дюрок - Ред.) в письме от 10 ноября к Шампаньи.

№ 5. «Я получил письмо Вашего Превосходительства от 24-го октября, в котором вы сообщаете подробности события, происшедшего накануне того дня в Париже. Сии подробности были очень любопытны. Я сделал из них употребление, которое Ваше Превосходительство можете легко представить себе.

Громадное расстояние, отделявшее Его Величество во время пребывания его в Москве от различных корпусов армии и от Империи, навело его на мысль о переходе к наступательным действиям и о приближении к Литве. А потому армия, перед выступлением на Смоленскую дорогу, пошла на неприятеля, бывшего на Калужской дороге, в Калугу и, овладев его позициями и разбив его самого, двинулась по намеченной заранее дороге.

Император прибыл вчера в Смоленск. Его Величество совершенно здоров; часть армии прибыла уже туда, а остальная идет. Погода, бывшая в начале довольно хорошей, благоприятствовала движению, но за последние дни она испортилась; морозы и снег испортили дороги. Армия нашла в Смоленске большое количество запасов и приближается к стране, которая доставит ей таковых в изобилии. Ожидаются события в корпусах слева, состоящих под начальством маршалов: герцога Реджио и Беллюн. На правом же фланге кн. Шварценбергу, получившему подкрепление, пришлось отразить неприятельский корпус, приблизившийся к Бугу».

Lettre de Duroc a Champagny le 10 Nov-re.

J’ai recu la lettre qua V. Е. m’a fait l’honneur de m’ecrire le 24 Octobre par laquelle elle veut bien me donner des details eur l’evenement arrive la veille a Paris. Сеs details etaient fort interessants, j’en ai fait l’usage que V. Е. s’imaginera facilement.

Le grand eloignement auquel S. M. etait a Moscou, se trouvait des differents corps de son armee et de Son Empire lui a fait penser a reprendre l’offensive et a se rapprocher de la Lithouanie. En consequence, l’armee avant de prendre la route de Smolensk s’est portee contre l’ennemi sur celle de Kalouga et apres lui avoir enleve ses positions et l’avoir battu, elle a pris la route projetee.

L’Emp-r est arrive hier a Smolensk. S. M. jouit d’une parfaite sante, une partie de l’arme у est arrivee, l’autre у arrive. Le tems qui a d’abord ete fort beau а bеаucoup favorise la marche, mais dans les derniers jours il s’est gate: il у a eu de la gelee et de la neige qui ont rendu les routes difficiles. L’armee trouva a Smolensk beaucoup de ressources et elle se rapproche d’un pays qui lui en fournira abondamment. On s’attend a des evenements аuх corps de Gauche commandes par les marechaux Ducs de Reggio et de Bellune. Sur la droite, le P-ce Schwarzenberg qui a recu des renforts, a du repousser le corps ennemi qui s’etait avance sur le Bug.

Мнение Дюрока (Gerard Christophe-Michel-Duroc)^[2], как одного из ближайших друзей Наполеона, без сомнения, имеет большое значение. Он всюду сопровождал Наполеона; участвовал в качестве адъютанта генерала Бонапарте в итальянском и египетском походах. После 18 брюмера исполнял различные дипломатические поручения. В сражении при Аустерлице командовал дивизией гренадер. Убит ядром у Вуршена (1813 г.), на другой день после бауценского сражения.

Часть армии Наполеона выступила из Москвы еще 6/18 октября, в день тарутинского боя, по направлению к Калуге; кадры линейных и легких полков, согласно предписанию герцога Невшательского от 29 сентября (11 октября) были направлены прямо на Майнц и VI армейский корпус, укомплектованный баварскими войсками, 5/17 октября выступил в Вильну. Главная квартира покинула Москву 7/19 октября, а вслед за ней вышел с молодой гвардией и генерал Мортье^[3], бывший губернатор Москвы, взорвав часть Кремля.

Следующие документы рисуют картину «Белокаменной», по оставлении ее французами.

Инспектор артиллерии пишет главному секретарю военного депо Лепину в Данлиг (Данциг - Ред.):

№ 6. «Перед выездом из Москвы я распорядился уничтожить имевшиеся там порох и селитру, а после нашего выступления, во время эвакуации Кремля, приказано было взорвать большой склад при арсенале, где собраны были порох и патроны, оказавшиеся в различных складах вне крепости».

Le l-er Inspecteur de l’Artillerie au G-al Lepin a Dantzig.

Avant de quitter Moscou j’ai fait detruire la poudre et le salpetre qui s’y trouvaient et apres notre depart lors de l’evacuation du Kremlin on a fait sauter le g-d magasin de l’arsenal ou l’on avait ressemble les poudres et cartouches trouves dans divers magasins exterieurs de la place.

Вот лаконическое сообщение г. Жирарде своей супруги о том же:

№ 7. «Не имея возможности оставаться долее в Москве, за недостатком съестных припасов, мы взорвали все остальное и даже царский дворец».

Mr. Girardet a sa femme.
Ne pouvant plus rester a Moscou par defaut de vivres, nous avons fait sauter tout le reste, meme le palais dez Czars.

Вот более обстоятельная жалоба на обстоятельства состоящего при топографическом отделе г-на Tepиoтa:

№ 8. «Г-ну Лепину, главному секретарю военного депо. Существуют весьма важные причины, которые заставили нас перейти в отступление; я мог бы их легко объяснить, но о которых вынужден помалкивать. Не скрою от вас, однако, несчастья, случившегося в нашем топографическом отделе. Все экипажи этого отдела, не исключая и моего крытого шарабана, запряженного тремя лошадьми, вместе с моим поляком кучером, а равно и повозок наших, чертежников со всем их имуществом, достались казакам в числе громадного обоза, захваченного ими на расстоянии одной мили от Императорской главной квартиры... Сия приятная оказия произошла по пути от Боровска к Малоярославцу; что касается до меня, то я лишился большей части своих пожитков. Главная квартира выступила из Москвы 19-го числа прошлого месяца. Молодая гвардия ушла двумя днями позже, предварительно взорвав Кремль, разрушив все правительственные учреждения и предав огню все здания, которые уцелели после пожара, устроенного русскими».

M-r Theriotte attache au Bureau Topographique a M-r Lepine Secrt-e G-al du Depot de la Guerre.
Il у а еu des raisons majeures de notre marche retrograde que je puis aisement expliquer et sur lesquelles je suis oblige de rester bouche close. Je ne vous tairai pourtant pas le malheur arrive a notre Service Topographique Tous les equipages de ce service, sans eu excepter mon charaban convert, attele de trois bons chevaux et conduit par mon domestique polonais, ainsi que l’equipage de nos dessinateurs charge de tous leurs effets ont ete pris par les Cosaques au milieu d’un convoi connsiderable et a une lie du quartier Imp-l. Cette belle equipee a eu lieu entre Borovsk et Maloiaroslavetz, pour mon compte je me trouve depourvu d’une grande partie de mes effets. Le Quartier G-al а evacue Moscou le 19 du mois dernier. La jeune garde n'eut a quitter que deux joure plus tard apres avoir fait sauter le Kreml, detruit tous les etablissements du Gouvernement et brule ce qui restait des habitations echappees a l’incendie russe.

И вот, наконец, полная картина развалин Москвы, начерченная в нескольких словах казначеем армии Пюйрюсселем:

№ 9. «Г-ну Леру, биржевому маклеру в Париже.

Вы читали в газетах, что мы ушли из Москвы 7/19-го октября. Она представляла сплошную груду дымящихся развалин. Перед выступлением взорвали царский дворец и подожгли все здания, уцелевшие после пожара. Мы практикуем по отношению к этим варварам справедливое возмездие».

M-r Payrucsel payeur de l’armee a М-r le Roux agent de change a Paris.
Vous avez vu par les jouraux que nous avons quitte Moscou le 19 Octobre. Ce n’etait plus qu’un amas de ruines fumantes. En quittant on a fait sauter le Chateau Imp-l et mis le feu aux edifices que les flammes avaient respectes. Nous usons avec ces barbares de justes repressailes.

Все эти лица играли весьма важную роль во время нашей отечественной войны.

---

Бертье, Александр, – князь и герцог Невшательский, князь Ваграмский (1767-1815). Молодым офицером сражался под начальством Лафайета за независимость американских английских колоний. Во время итальянского похода сблизился с Наполеоном; в 1798 г. сделан главнокомандующим в Италии, 13-го ноября вступил в Рим и провозгласил там республику. Египетскую экспедицию совершил в звании начальника штаба; принимал выдающееся участие в переходе через Сан-Готард. При провозглашении Наполеона императором возведен в маршалы; в 1807 г. назначен владетелем отнятого у Пруссии княжества Невшательского и возведен в достоинство вице-констабеля Франции и Имперского принца. В продолжении войн 1812-1814 гг. исправлял прежнюю должность начальника штаба при Наполеоне. По низложении Наполеона присягнул Бурбонам, а когда тот возвратился с острова Эльбы, он, не зная на что решиться, уехал к своему тестю, в Бамберг, где впал в умопомешательство, и 1.06.1815, встревоженный проходом русских войск через город, бросился с балкона и убился.

Маршал Гувион-Сен-Сир (1764-1830) в юношестве занимался живописью и давал в Париже уроки рисования; но революция вызвала его на военное поприще. В 1792 г., в чине капитана национальной гвардии, он оставил Париж, а в 1794 г. – уже в звании дивизионного генерала, – распоряжался приступом при осаде Мантуи и в 1796 г. – участвовал в знаменитом 40 дневном отступлении Моро вверх по Дунаю, через Шварцвальдские проходы к Рейну. В 1798 г. сменил в Риме генерала Массену, армия которого взбунтовалась и прогнала своего главнокомандующего; в 1804 г. – был послом при Мадридском дворе; в 1808 г. – командовал VII армейским корпусом в Испании, а при выступлении в 1812 г. в поход в Россию принял VI корпус, состоявший из баварских войск; с успехом сражался 5 и 6 августа при Полоцке, a после того как был ранен маршал Удино, принял командование и II корпусом. За это дело он получил маршальский жезл. Впоследствии был военным министром во Франции, где ввел много улучшений, особенно в технику наборов и формирование резервов. Отличался обширным образованием и был хорошим стратегом.

Вреде, Карл-Филипп, князь баварский, фельдмаршал (1767-1839). В 1812 г. командовал баварскими войсками в корпусе Сен-Сира, а в 1813 г. – когда политика Мюнхенского двора переменилась, он, приняв начальство над баварско-австрийской армией, двинулся с ней к Майну, с целью преградить путь отступления французам; но при Ганау войска его были разбиты, а сам тяжело ранен. В 1814 г. участвовал во многих сражениях вместе с союзными войсками против французов. На Венском конгрессе, показал себя отличным дипломатом; с 1822 г. был генералиссимусом баварских войск.

---

№ 10. «От герцога Невшательскаго маршалу Гувион-Сен-Сир.

Я препроводил вам, г-н маршал, предписание, чтобы кадры нескольких рот 4-го или 7-го батальонов 11-го легкого, 26-го легкого и 87-го линейного полков отдали в свои батальоны всех имеющихся в их распоряжении свободных людей и чтобы сами они были укомплектованы и готовы к выступлению во Францию; император желает, чтобы вы теперь же распорядились выступлением кадров, назначенных к отправке во Францию в перечисленных мною в письме от 7-го сего месяца.

Распорядитесь, следовательно, чтобы они собрались в Глубоком для того, чтобы двинуться оттуда одной колонной под начальством назначенного вами офицера к Майнцу, следуя по приложенному при сем маршруту. Известите меня о выступлении их к месту назначения препроводив мне, вместе с тем, и подробную ведомость их личного состава, и предупредите обо всем этом военного министра. Москва 29 сентября (11 октября).

Герцог Невштательский.

Du P-ce de Neuchatel au M-al Gouvion St. Cyr.
Je vous ai adresse des ordres, M-r le Marechal, pour que les cadres de рlusiers compagnies des 4-e on 6-e bat-ons des 11-e leger, 26-e leger, 2-е et 37-e Rg-ts de ligne versent dans leurs bataillons tous les hоmmes qu’ils peuvent avoir de disponibles et pour qu’ils soyent complettes et tenus prets a partir pr la France. L’intention de l’Empereur est que Vons fassiez des ce moment, mettre en marche ces cadres que j’e vous ai designes dans ma lettre du 7 de ce mois pour sе rendre en France.

Faites les en consequence reunir a Ghlouboukoe pour marcher en une seule Colonne sous le Commandement d’un officier que vous designerez et se rendre a Mayence en suivant l’itineraire ci-joint. Instruisez moi de leur depart pour cette destination en m’adressant l’Etat detaille de leur composition et prevenez en le Ministre de la Guerre. Le P-ce de Neuchatel.

Moscou le 11 Octobre.
Le commandant de cette со1onne la fera marcher bien reunie et en bon ordre, il veillera a cе que personne ne s’ecarte et ne reste en arriere et maintiendra une exacte discipline en route. Moscou le H. Octobre 1812.

Le P-ce de Neuchatel.

№ 11. «От князя Невшательского маршалу Гувион-Сен-Сиру. Москва. 5/17.10.1812.

Препровождаю вам при сем, г-н маршал, письмо, адресованное мною генералу Вреде. Перешлите ему оное, познакомившись предварительно с его содержанием:

Г-ну генералу Вреде, начальнику VI-го армейского корпуса.

Я представил Императору письмо, коим вы уведомляете меня об отправлении Его Величеством королем Баварским подкреплений в количестве 11000 человек, выступающих из Байрейта тремя колоннами 8-го, 14-го и 23-го сего месяца.

Его Величество отнесся одобрительно к просьбе вашей – о разрешении направить эти войска через Калиш, Варшаву, Гродно и Вильну, вместо отправления через Познань, Торн, Кенигсберг и Ковно; а посему я дал соответствующие предписания г-ну маршалу герцогу де-Кастильоне, французскому посланнику в Дрездене, генералу командующему в Глогау, генералу Дютальи в Варшаве и генералу Гогендорпу в Вильне; прилагаю при сем копию с данного им маршрута. Я предложил генералу Гогендорпу уведомить вас о их движении, как только он получит о том известие. Очень важно, чтобы колонны эти были под начальством хороших офицеров и унтер-офицеров, дабы они двигались в порядке и прибыли к армии в хорошем состоянии и полном комплекте.

Император одобрил и устройство вами в Бальверчисках, на левом берегу Немана, вещевого склада и госпиталя для тех из больных и раненых баварского корпуса, выздоровление которых оказалось бы медленным.

Я уведомляю о сем генерала Гогендорпа, литовского генерал-губернатора и маршала герцога де-Беллюн; кроме того я предписываю им настоятельнейшим образом снова дать определенные приказания привести в Полоцк все отдельные и проч. военные отряды баварских войск, кои могут оказаться или быть задерживаемыми под каким-либо предлогом в различных пунктах подведомственного им района.

Герцог Невшательский».

Du P-ce Neuchatel au M-al Gouvion de S-d Cyr. Moscou le 17 Octobre 1812.
Je Vous envoye, M-r le Marechal, la lettre que j’adresse a M-r le G-al de Wrede remettez la lui apres en avoir pris connaissance.

A M-r le G-al Wrede commandant le VI-e Corps d’Armee. J’ai mis sous les yeux de l’Empereur la lettre par laquelle vous m’annoncez que S. M. le Roi de Baviere envoye un renfort de 11 mille hommes j’artant de Bayreuth eu trois colonnes les 8, 14 et 20 de се mois.

S. M. a approuve la demande que vous avez faite de diriger ces troupes par Kalisch, Varsovie, Grodno el Vilna, au lieu de leur faire suivre la route de Posen, Thorn, Koenigsberg et Kowno je donne des ordres en consequence a M-r le M-l Duc de Catiglione, au Ministre de France a Dresde, au G-1 commandant a Glogau, au G-al Dulaillis a Varsovie et au G-al Hogendorp a Vilna, je joins ici une copie de l’Itineraire qu’elles suivront, j’ai recommande au G-al Hogendorp de vous instruire de leur marche aussitot qu’il en aura connaissance. Il est bien important que ces colonnes soyent conduites par de bons officiers et sous-officiers, afin qu'elles marchent en bon ordre et qu’elles arrivent bieu entieres et eu bon etat a l’armee.

L’Empereur а аррrouve aussi l’etablissement que vous formez a Balwierzisky sur la ripe gauche du Niemen, d’un depot d’habillement et d’un hopital pour les malades et blesses du corps Bavarois susceptibles d’une convalescence de longue duree. J’en previens le G-al Hogendorp Gouv-r G-al de la Lithouanie et M-r le M-al Duc de-Bellune; je leur prescris on meme tems, de la maniere la plus expresse, de donner de nouveau des ordres tres precis pour faire rejoindre a Polotsk tous les detachements militaires isoles etc, de troupes Bavaroises, qui peuvent se trouver on avoir ete retenus sous quelque pretexte que ce soit sur les differeus points de leur commandement. Le P-ce de Neuchatel.

1

II.

ДОКУМЕНТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ
К ДЕЛУ ПОД МАЛОЯРОСЛАВЦЕМ 12-14 ОКТЯБРЯ 1812 г.

Бюллетень великой армии, составленный в Верее 15/27 октября 1812 г., трактует о сражении под Малоярославцем. Весьма любопытно видеть оценку этого дела со стороны самих французов, которые несомненно рисуют обстоятельства дела в весьма розовом цвете. Действительно, здесь происходило жестокое кровопролитное сражение, и все историки отдают должную дань напрягшему последние усилия мужеству французов. С обеих сторон было выставлено значительное количество войск. Город 8 раз переходил из рук в руки и в конце концов был уступлен французам. Прилагаемый документ особенно подчеркивает отличное действие вице-короля и IV армейского корпуса. Но с неменьшим мужеством боролась итальянская дивизия Пино, первый раз во всю кампанию пущенная в дело; была пущена в дело и королевская гвардия, которую русские офицеры называли «парижскими франтами» [Muscadins de Paris].

Характерно упоминание о том, что на поле битвы из 1400 человек русских найдено было 1100 рекрут, одетых в серые куртки, служивших не более 2 месяцев, откуда сделано весьма любопытное и довольно правильное заключение, что в русской пехоте только первый ряд состоит из солдат, а второй и третий – уже из рекрут и ополченцев.

Главные герои сражения под Малоярославцем, упоминаемые в бюллетене, были следующие:

Богарне, Евгений (известный под именем «вице-короля»), до 1814 г., вице-король итальянский, потом герцог Лейхтенбергский и принц Эйхштадтский (1781-1824). Сын императрицы Жозефины от первого брака с виконтом Александром Богарне; пасынок Наполеона, которого сопровождал с 1796 г. в итальянском походе и в походе в Египет. Когда Наполеон провозглашен был императором, сделан государственным канцлером и принцем Французской империи, а с образованием Итальянского королевства назначен вице-королем. В 1812 г. командовал IV корпусом «большой армии»: сражался при Островне, Смоленске, Бородине, Малоярославце, Вязьме и Красном. По отъезде Наполеона принял начальство над остатками армии, которую и отвел в Магдебург. После Люцена оборонял Италию от австрийцев, где своим мужеством заслужил общее удивление, и только измена Мюрата помешала ему одержать решительный перевес над противником. После реставрации получил от своего тестя, баварского короля, герцогства Лейхтенбергское и Эйхштадтское и с тех пор уже не принимал никакого участия в политических делах.

Даву [Davoust], Людовик-Николай, маршал Франции, кн. Экмюльский (1770-1823); из всех маршалов Наполеона отличался особой суровостью, доходившей до жестокости; учился вместе с Наполеоном в Бриенской школе. Служил в северной армии Дюмурье, в чине бригадного командира; участвовал в походах 1793-1795 гг., в чине бригадного генерала, в мозельской и рейнской армиях; в египетской экспедиции Бонапарте много содействовал абукирской победе. В звании маршала Франции, принимал участие в походе 1805 г., в ульмской операции, в сражении при Аустерлице; 1806 г., с корпусом в 26000, одержал полную победу над армией (50000-60000) герцога Брауншвейгского при Ауэрштедте, за которую награжден титулом герцога Ауэрштедтского, а в 1809 г., за экмюльскую победу – князя Экмюльского, и более всех содействовал ваграмской победе. В 1812 г. отбил при Салтановке нападение корпуса Раевского, но не успел помешать соединению армии Багратиона с армией Барклая-де-Толли под Смоленском и был ранен в бородинском сражении. В войну 1813 г. командовал французскими войсками на нижней Эльбе. После Лейпцигской битвы заперся в Гамбурге, где блистательно выдержал осаду и сдал Гамбург лишь после низложения Наполеона. Во время реставрации находился не у дел. По возвращении Наполеона с острова Эльбы был военным министром, командовал войсками под Парижем, который сдал союзникам после Ватерлоо (3.07.1815). В 1818 г. получил доступ ко двору Людовика XVIII, a в 1819 г. возведен в достоинство пэра Франции.

Граф Пино, Доминик (1760-1826), австрийский фельдмаршал-лейтенант. С 1797 г. командовал полком французских гренадеров. Был уличен в участии в заговоре для освобождения Италии от австрийцев и от власти директории, вследствие чего был должен бежать, но потом снова поступил рядовым под начальство генерала Монье. В 1801-1802 гг. служил в Тоскане, под начальством Миоллиса. В 1804 г. назначен итальянским военным министром, а через год командиром итальянской дивизии, с которой участвовал во всех Наполеоновских войнах. С особым мужеством сражался под Малоярославцем; в 1813 г. отличился под начальством вице-короля Евгения при Адельсберге, Фиуме и у Болоньи. Когда в 1814 г. Миланский сенат хотел просить союзных монархов сделать Евгения их королем, Пино, в то время начальник Миланского гарнизона, протестовал против этого намерения. После того участвовал в восстании 20 апреля, был членом временного правительства и главнокомандующим армией, а по водворении австрийцев, уволен в отставку с чином фельдмаршал-лейтенанта.

Рапп (Жан, граф Rapp), дивизионный генерал и 1-й адъютант Наполеона (1772-1821). Участвовал почти во всех революционных и Наполеоновских войнах. С 1807 г. по 1809 г. был губернатором Данцига. В сражении при Асперне (1809 г.) отличился как руководитель атаки в штыки. На параде в Шенбурге (23 октября) арестовал известного Штабса, намеревавшегося убить Наполеона. Во время бородинской битвы, когда был ранен генерал Компан, принял его дивизию и сам получил четыре раны. При Малоярославце сражался во главе конного конвоя, отразившего внезапную атаку казаков. В 1813 г. храбро защищал Данциг. При вторичном появлении во Франции Наполеона (1815 г.) ему было поручено начальство над 1-ю армией, предназначенной для действия против Наполеона, сдав ему свою армию, командовал рейнскою армиею, но был оттеснен австрийцами к Страсбургу и, заключив здесь перемирие, склонился на сторону Людовика ХVIII. В войсках это возбудило неудовольствие, обратившееся в открытый мятеж: солдаты арестовали Раппа, отрешили офицеров, принудили граждан выплатить им деньги и разошлись по домам. Рапп удалился в свою деревню, в Швейцарию, но в 1817 г. снова прибыл в Париж, был благосклонно принят королем, вступил опять на службу и пожалован пэром и обер-гофмаршалом Франции.

---

№ 1. «29-й бюллетень великой армии. Верея, 15/27.10.1813.

10/22 числа князь Понятовский^[4], двинулся к Верее. 23-го армия собиралась уже последовать за ним, как вдруг после полудня получено было известие о том, что неприятель оставил свой укрепленный лагерь и направился к городку Малоярославцу. Сочтено было необходимым двинуться на него, чтобы вытеснить его оттуда.

Вице-король получил приказание отправиться туда. Дивизия Дельзони (Дельзона - Ред.) прибыла 11/23, в 6 часов вечера, на левый берег, овладела мостом и приняла меры к восстановлению оного. В ночь с 11/23 на 12/24 две русских дивизии вступили в город и заняли очень удобные высоты на правом берегу.

12/24 на рассвете завязался бой. К этому времени явилась вся неприятельская армия и заняла позиции за городом. Дивизии Дельзони, Брусье [Broussier], Пино и итальянская гвардия вступали в бой поочередно. Сражение это делает величайшую честь вице-королю и IV армейскому корпусу. Неприятель двинул в бой две трети своей армии для того, чтобы удержать позицию. Но вотще. Как город, так и высоты были взяты. Отступление неприятеля было столь поспешным, что он был вынужден побросать в реку двадцать штук орудий. Под вечер маршал принц Экмюльский выступил со своим корпусом, и вся армия расположилась в боевом порядке, вместе со своей артиллерией, 25-го числа, на той самой позиции, которую неприятель занимал накануне.

Император перенес свою главную квартиру 12/24 числа в 7 часов вечера в деревню Городню. 6000 казаков, пробравшихся в лес, атаковали с криком ура тыл позиции и овладели 6 орудиями, стоявшими парком. Герцог Истрийский^[5] помчался туда галопом со всею конной гвардией. Вся эта орда была изрублена, отброшена и опрокинута в реку. От нее отняли захваченную ей артиллерию и несколько штук собственных ее повозок. 600 человек этих казаков были убиты, ранены, а трое взяты в плен. 30 человек гвардейцев были ранены, а трое убиты. У дивизионного генерала графа Раппа была убита бывшая под ним лошадь. Мужество, доказанное столь много раз этим генералом, проявляется при всяком удобном случае. В начале атаки казацкие офицеры, узнавшие гвардию, называли ее «парижскими франтами» [Muscadins de Paris]. Драгунский майор Лётор отличился. К 8 часам порядок был восстановлен.

Император отправился в Малояросдавец, произвел рекогносцировку позиции неприятеля и назначил атаку на следующий день; однако, ночью неприятель отступил. Маршал принц Экмюльский преследовал его на протяжении 6 миль. Император не препятствовал ему и приказал двинуться на Верею.

14/26 главная квартира находилась в Боровске, а 15/27 в Верее. Принц Эимюльский находится сегодня вечером в Боровске. Маршал герцог Эльхингенский^[6] в Можайске. Погода превосходная, дороги в наилучшем состоянии; теперь конец осени. Такая погода продержится еще в течение недели, а к этому времени мы будем уже на своих новых позициях. В бою под Малоярославцем отличалась итальянская гвардия. Она овладела позицией и удержалась на ней. Генерал барон Дельзони, заслуженный офицер, был убит тремя пулями. Наши потери составляют 1500 человек убитыми или ранеными. Неприятель же потерял от 6000 до 7000 человек. На поле битвы оказались 1400 человек русских, в числи коих было 1100 человек рекрутов, одетых в серые куртки и проч., служивших вряд ли более двух месяцев. Старинная русская пехота уничтожена. Русская армия держится только сильными подкреплениями из казачьих войск, только-что прибывших с Дона. Сведущие люди уверяют, что в русской пехоте только первый ряд состоит из солдат, второй же и третий ряды – из рекрутов и ополченцев, записанных в полки вопреки данному им обещанию. Русские потеряли убитыми трех генералов. Генерал граф Пино легко ранен».

27-me Bulletin de la Grande Armee.

Vereia, le 27 octobre. 1812.

Le 22, le Prince Poniatovsky se porta sur Vereia. Le 23, l’armee allait suivre се mouvement lorsque dans l’apres midi, on apprit que l’ennemi avait quitte son camps retranche et se portait sur la petite ville de Maloiaroslavetz. On jugea necessaire de marcher a lui pour l’en chasser.

Le Vice-Roi recut l’ordre de s’y porter. La devision Delzoni arriva le 23, a 6 heures do soir sur la rive gauche; s’empara du pont et le fis retablir. Dans la nuit de 23 au 24, deux divisions russes arriverent dans la vil1е et s’emparerent des hauteurs sur la rive droite, qui sont extremement favorables.

Le 24, a 1a pointe des jour, le combat a’engagea. Pendant ce tems l’armee ennemie parut tonte entiere, et vint prendre position derriere la ville. Les divisions Delzoni, Broussier et Pino et la garde italienne furent succesivement engagies. Ce combat fait le plus grand honneur au Vice-Roi et au 4-me corps d’armee. L’ennemi engagea les 2/3 de son armee pour soutenir la position. Ce fut en vain. La ville fut enlevee ainsi que les hauteurs. La retraite de l’ennemi fut si precipitee qu’il fut oblige de jeter vingt pieces de Canon dans la riviere.

Vers le soir le M-al-Prince d’Eckmuhl deboucha avec son corps et toute l’armee se trouva en bataille avec son artillerie le 25 sur la position que l’ennemi occupait la veille.

L’Empereur porta son quartier g-al le 24 au village de Ghorodnia. A 7 heures du matin, 6000 cosaques qui s’etaient glisses dans les bois firent un houra general sur les derrieres de la position, et enleverent six pieces de Саnon qui etaient parquees. Le Due d’Istrie se porta au galop avec touta la garde a cheval. Cette horde fut sabree, ramenee et jetee dans la riviere. On lui reprit l’arttillerie qu’elle avait prise, et plusieurs voitures qui lui appartenaient. Six cents de сеs cosaques furent tues, blesses eu pris. Trente hommes de la garde ont ete blesses et trois tues. Le G-al de division C-te Rapp a eu un cheval tue sous lui. L’intrepidite dont ce general a donnetant de preuves se montre dans toutes les occasions. Au commencement de la charge, les officiers de cosaques appelaient la garde qu’ils reconnaissaient: Muscadins de Paris. La major des dragons Letort s’est fait remarquer. A huit heures l’ordre etait retabli.

L’Emperaur se porta a Maloiaroslavetz, reconnut la position de l’ennemi et ordonna l’attaque pour le lendemain; mais dans la nuit l’ennemi a battu en retraite. Le Prince d’Eckmuhl l’а poursuivi pendant six lieues. L’Empereur le laissa aller et ordonna le mouvement sur Vereia.

Le 26, le quartier g-al etait a Borowsk et le 27 a Vereia. Le Prince d’Eckmuhl est ce soir a Borowsk; le m-al Duc d’Elchingen a Mojaesk. Le tems est superbe; les chemins sont beaux. C’est le reste de l’automne. Ce tems durera encore huit jours et a cette epoque nous serons rendus dans nos nouvelles positions.

Dans le combat de Maloiaroslavetz, la garde italienne s’est distinguee. Elle a pris la position et s’y est maintenue. Le general Baron Delzoni officier distingue, a ete tue de trois balles. Notre perte est de 1500 hommes tues ou blesses. Celle de l’ennemi est de 6 a 7 mille. On a trouve sur le champs de bataille 1700 russes parmi lesquels 1100 recrues babilles de vestes grises, ayant a peine deux mois de service. L’ancienne infanterie russe est detruite. L’armee Russe n’a quelque consistance que par les nombreux renforts de соsaques recemment arrive du Don. Des gens instruits assurent qu'il n’y a dans l’infanterie Russe que le premier rang de coldats et que les 2-d et 3-me rangs sont remplis par des recrues et des milices que, malgre la parole qu’on leur avait donnee, on y a incorpores. Les Russes ont eu trois generaux tues. Le General Comte Pino a ete legerement blesse.

Донесение герцога Эмилия Гессен-Дармштадтского из Смоленска и письмо Бильотти тоже упоминают о сражении под Малоярославцем. В первом также высказано предположение, что движение на Калугу было только стратегической демонстрацией. Но главное внимание этих писем сосредоточено на том печальном положении, в котором находилась великая армия на обратном пути из Москвы.

№ 2. «Донесение герцога Эмилия Гессен-Дармштадтского царствующему герцогу. Смоленск 10/29.11.1812.

17/19-го октября армия отступила из Москвы по Калужской дороге, потом свернула вправо на Каменское, откуда отправилась снова по Калужской дороге и 12/24 встретилась с русскими под Малоярославцем. Сражение, которое там произошло, и которое длилось полтора дня с величайшим ожесточением, окончилось наконец в пользу нашей армии, которой удалось заставить неприятеля покинуть почти непреодолимую позицию. После сего армия отступила в Боровск, может быть потому, что император отказался от намерения идти в Калугу, или же потому, что все движение это было только стратегической демонстрацией; потом она направилась через Можайск опять по Смоленской дороге и последовала по оной, перенося величайшие лишения и преодолевая невероятные трудности. Не знаю еще, проведем ли мы здесь зиму, или же станем зимними квартирами еще далее в тыл.

18/30 октября по прибытии моем в Гжатск император приказал мне собрать 3 пехотных полка Великого Герцогства в одну бригаду и принять начальствование над ней. Она должна войти в состав дивизии Лаборда, из молодой гвардии. Вследствие этого распоряжения я собрал сии полки в Вязьме и последовал за 1-й дивизией молодой гвардии. Трудность этих переходов была выше всякого описания. Солдатам приходилось делать невероятные, сверхчеловеческие усилия; многие из них погибли. Люди, лошади и обозы остались позади в большом количестве, и к величайшему моему сожалению я не знаю, в состоянии ли будут явиться пушки гвардейского полка и обоз главного штаба.

Не представил моего донесения раньше за полным отсутствием почты и каких бы то ни было способов сношений.

Герцог Эмиль Гессен-Дармштадтский, генерал-майор».

Rapport du Prince Emil de Hesse-Darmstadt аu G-d Duc Regnant Smolensk le 10 Novembre 1812.
La 19 Octobre l’armee se retira de Moscou par la route de Kalouga, se porta ensnite a droite sur Kamenskoi et de la poursuivit la route de Kalouga et se tronva en presence des Russes le 24 a Maloiaroslavetz. Le combat qui у eut lieu et qui se prolongea penqant un jour et demie avec le рlus grand acharnement sе decida a la fin an faveur de notre armee, qui vint a bout de forcer l’ennemi a quitter une position presque inexpugnable. Soit qu’a la suite de cette affaire l’Empereur eut renonce au projet d’aller a Kalouga ou soit que tout cе mouvement n’ait ete qu’une demonstration strategique. L’armee se retira a Borowsk, reprit par Mojaisk la route de Smolensk et la suivit ayant a supporter les plus grandes fatigues et les difficultes les plus insurmontables. J’ignore si nous passerons l’hiver ici ou si nos cantonnements seront encore plus en arriere.

Le 30 Octobre e men arrivee a Gjatsk l’Emp-r m’ordonna de reunir sous mes ordres les 3 reg-ts d’infanterie du G-d Duche en une brigade sous mes ordres. Elle doit faire partie de la D-n de Laborde, des jeunes gardes. En suite de cet ordre je reunis les reg-ts a Wiasma et ai suivi la direction de la 1-е D-on de jeunes gardes. Сеs marches etaient d’une difficulte impossible a decrir. Les soldats durent employer les plus grands efforts dont les forces humaines soient сaраbles, beaucoup y succomberent. Les hommes, les chevaux et les bagages resterent en arriere en g-de quantite et a mon g-d regret j’ignore absolument si les canons du reg-t du corps et les equipages de l’Etat Major pourront arriver.

Je n’ai pas fait mon rapport plutot, parce que la Poste et tous moyens de Correspondance nous out absolument manque.

Le Prince Emil Hesse Gen-l Major.

№ 3. «Биллиоти к жене, из Вязьмы 1-го ноября.

Мы выступили из Москвы несколько дней тому назад, ночью, поспешно направляясь по дороге в Калугу. Пройдя около 30 миль, ежедневно более или менее тревожимые казаками, и после небольшого сражения, в коем начальствовал король Неаполитанский, и которое окончилось с меньшим успехом, чем можно было ожидать, мы внезапно поворотили назад и пошли форсированными маршами, днем и ночью, к Можайску. И вот мы добрались до Вязьмы, милях в 40 от Смоленска, куда мы рассчитываем двинуться через несколько дней. Мы терпим те же невзгоды от голода и усталости, что и по пути сюда, с добавлением сильного холода, хотя и при ясной погоде, и большей осторожности и нерешительности, из-за близости неприятельских партизанов и мародеров. Те, у кого нет достаточно хороших лошадей, чтобы поспевать за армией, вынуждены терять свои пожитки. Многие из моих сослуживцев (между прочим г-н де-Флери) лишились всех своих вещей и сами пожгли свои экипажи, когда пришлось побросать их, или же они были уничтожаемы арьергардом. Наше шествие не совсем походит на шествие победителей; больных везут в экипажах, принадлежащих частным лицам за недостатком транспортных средств. Мне досталось везти солдата, страдающего лихорадкой. Впрочем, мы не беспокоимся, в виду того, что император совершенно здоров и лично руководит всеми движениями армии; а посему, нет сомнения, что результаты этого похода будут именно те, на которые можно заранее рассчитывать в силу обычных его осторожности, удачи и основательных расчетов. Все довольны и исполнены доверия и никто не жалуется на недостаток во всем».

М-r de Bigliotti a sa femme, de Wiasma le 1-er Navembre.
Nous sommes partis pendant la nuit de Moscou il y a quelqyes jours nous dirigeant en toute hate sur Kalouga, apres avoir fait une trentaine de lieues, etant tous les jours plus ou moins harceles par les cosaques, арres une petite affaire que dirigeait le Roi de Naples et qui n’a pas eu tout le succes qu’on pouvait esperer; l’armee a sur le champ rebrousse chemin a marches forcees de nuit et de jour sur Mojaisk et nous voici arrives a Wiasma a 40 lieues environ de Smolensk ou nous esperons aller dans quelques jours. Nous sommes assailis de memes miseres que la disette et la fatigue nous faisait eprouver en allant, у joint un froid tres vif quoique beau et une plus grande reserve et hesitation causee par la presence des maraudeurs ou partisans ennemis. Сеuх qui n’ont pas d’assez bons chevaux pour suivre la marche sont forces de perdre leurs effets. Plusieurs de mes collegues (dont M-r de Flenry) ont perdu tous leurs bagages, – et leurs voitures ont ete brulees par eux-memes en les abandonnant, ou detruites par l’arriere-garde.

Nous n’avons pas tout a fait l’air de marcher en conquerans, on fait emporter les malades sur les voitures des particuliers vu le manque de moyens de transport suffisants, je porte pour mon compte un soldat malade de la fievre. Du reste on est sans inquietude attendu que l’Emp-r se porte a merveille et que dirigeant lui-meme tous les mouvements de l’armee sa marche aura sans aucun doute les resultats que sа prudence ordinaire, son bonheur et ses profondes combinaisons out calcule d’avance. Tout le monde est content et plein de confiance et personne ne se plaint du manque de tout.

Спокойный и самоуверенный тон Билиотти, очевидно, обожавшего Наполеона, не понравился кому-то из русских вельмож (невозможно определить, чьей рукой), и он сделал к нему следующую приписку:

«Выражения, достойные наиболее тщательно составленного французского бюллетеня. Остается узнать, каким образом самое бесстыдное «бахвальство» ухитрилось бы согласить все это с действительными фактами, и каким способом можно было доказать, что состояние деморализации французской армии является результатом глубоких соображений, обычной осмотрительности и удачи Наполеона».

pour celle de Bigliotti.
Expressions dignes du bulletin francais le mieux soigne. Reste a savoir comment la forfanterie la plus dehontee s’en tirerait pour faire coincider tout cela аvес les faits, et comment on pourrait prouver que cet etat de dissolution dans lequel se trouve l’armee francaise est le resultat des profondes combinaisons, de la prudence ordinaire et du bonheur de Napoleon.

2

III.

ПИСЬМА НАПОЛЕОНА ПО ДЕЛУ МАЛЕ

Удаленный Наполеоном за свои республиканские убеждения, генерал Клод Франсуа Мале (1754-1812) в июле 1812 г. был посажен в тюрьму. Там он составил, в сообществе с несколькими роялистами, план свергнуть Наполеона, пока тот находился в России. В ночь с 22 на 23 октября он бежал из-под стражи, явился в казармы и уверил солдат, что Наполеон погиб в России; за тем, освободив из тюрьмы Гидаля и Лагори, с батальоном парижских гвардейцев отправился к парижскому коменданту Гюллену, которому и сообщил о смерти императора и учреждении временного правительства. Гюллен, однако не поверил этому сообщению. Тогда Мале выстрелил из пистолета и тяжело ранил Гюллена, но был тотчас же схвачен. На следующий день его судили военным судом и расстреляли вместе с сообщниками.

В письмах своих к Савари^[7] (в то время министру полиции) Наполеон упоминает о заговоре 1809 г., в котором Мале принимал также видное участие и которые так часто повторялись в виду множества принципиальных врагов Наполеона, с ужасом смотревших на попрание тиранией всех завоеваний великой революции. Тут же он предлагает собрать все относящиеся к разным заговорам документы в одно общее дело под заглавием: «Разные составленные некоторыми личностями заговоры».

№ 1. Первое письмо к Савари.

«Г-н герцог де-Ровиго. Я желаю, чтобы все, что имеет отношение к делу Мале, было напечатано... Поручите Реалю собрать все протоколы допросов и документы, касающиеся козней этого человека три или четыре года тому назад. Две страницы составят простое и невелеречивое изложение этого дела. Первым приведено будет донесение префекта полиции Дюбуа и тогдашнего министра полиции Фуше и все протоколы допросов по этому предмету. Во-вторых, донесения разных государственных советников, посетивших после того времени тюрьмы, и мнение их о Мале и т. д. В-третьих, постановление об отправке Мале в частную лечебницу. В-четвертых, наконец, все, что имеет отношение к сему делу.

Слов не нужно, а только документы. Министр полиции сделает доклад обо всем, что происходило в здании министерства полиции; затем приведены будут донесения генерала Гюллена, префекта полиции, помощника коменданта Домеля, Лаборда, генерала Дерио; потом все протоколы допросов и судопроизводственные бумаги. Это чрезвычайно важно. Это пустое дело, но убедить в этом публику можно только путем оглашения всего и незамалчивания ни одного обстоятельства.

Потом упомянуто будет все имеющее отношение к Лагори, Лафосу, Ал. Ноайлю, к обнаруженному в это время заговору попов и к генералу де-Нуайе, из чего можно бы было видеть, что они были за люди. Сие дело будет озаглавлено: «Разные составленные некоторыми личностями заговоры».

За сим молю Бога оградить Вас своим святым покровом. Смоленск 11.11.1812».

Подписано: Наполеон.

Lettre de l’Empr. Napoleon a Savary.
М-r le Duc de Rovigo. Mon intention est que tout ce qui est relatif a l’affaire de Mallet soit imprime. Chargez Real de reunir tous les interrogatoires et les pieces qui concernent les trames de cet homme il у a 3 ou 4 аns. Deux pages formeront le precis simple et sans phrases. On mettra d’abord le rapport du Prefet de Police Dubois et du Ministre de la Police Fouche dans ce tems la, tous les interrogatoires de сеs sujets alors.

2°. Les rapports des differens Coneillers d’Etat qui ont visite depuis les prisons et leur opinion sur Mallet etc.

3°. La decision qui еnvоуе Mallet dans une maison de Sante.

4°. Enfin tout ce qui est relatif a cette affaire ci.

Il nе faut point de phrases, mais les pieces. Le Ministre de la Police fera le rapport de cе qui s’est passe a l’Hotel du Ministere de la Police, ensuite on mettra le rapport du g-al Hullin, celui du Prefet de Police, ceux de l’Adjudant Commandant Domel et de Laborde, celui du g-al Deriot; apres cela tous les interrogatoires et 1es pieces du Proces; cela est de la plus grande importance. Cette affaire n’est rien, mais сe n’est qu’en imprimant tout et eu ne deguisant ancune circonstance que le Public sera convaincu que ce n’est rien.

On mettra ensuite une note de ce qui est relatif a Lahorie, a Lafoce, a Al. Noailles et au complot de pretraille qui eut lieu dans le tems, et au g-al Desnoyers, et qui fasse connaitre ce qu’ils etaient.

On intitulera cet ouvrage: Divers complots trames parquelques-individus.

Sur ce je prie Dieu qu’il Vous ait en sa sainte garde. Smolensk 11 Novembre 1812. Signe Napoleon.

№ 2. Второе письмо к Савари.

«Г-н герцог де-Ровиго. Я получил письма Ваши от 26 и 27 октября и с прискорбием усматриваю в них рассуждение о гражданской и военной полиции. Это значит дурно понимать свои обязанности. Все, что касается до спокойствия государства и до его безопасности, входит в сферу обязанностей полиции. Военная полиция должна была бы, конечно, быть осведомленной о движении, происходившем в казармах с 5 часов утра; тем не менее министру полиции следовало знать это еще лучше, следить за Мале и не оставлять его в Париже. Полиция обязана была быть знакомой с настроением войск, а особенно с настроением такого полка, как Парижский. За сим молю Бога и пр. и пр. Смоленск 30 октября (11 ноября) 1812 г.».

Подписано: Наполеон.

Seconde lettre a Savary.
M-r le Duc de Rovigo. J’ai recu Vos lettres du 26 et 27 Octobre. J’y vois avec peine une dissertation sur la police militaire at sur la police civile. C’est mal connaitre vos attributions... Tout ce qui est relatif a 1а tranquillite de l’Etat et a sa surete est du ressort de la Роliсе. La Police militaire aurais du etre instruite sans doute du mouvement qui s’operait dans les casernes depuis cinq heures du matin, mais le Ministre de la Police aurait du le savoir encore mieux, avoir les yeux sur Mallet et ne pas le laisser a Paris. La Police devait connaitre l’esprit des troupes et surtout l’esprit d’un regiment comme celui de Paris. Sur ce je prie Dieu etc. Smolensk le 11 Novembre 1812. Signe Napoleon.

№ 3. Третье письмо к Савари.

«Г-н герцог де-Ровиго. Я очень одобрил действия военного министра, арестовавшего генерала Ламота и полковника Рабба. Было бы странным пониманием гражданских обязанностей полковника, если считать оные выполненными тогда, когда он не только не сопротивлялся, но даже не пролил крови своей, дабы воспрепятствовать возмущению своей части. Ваш образ мыслей по этому предмету кажется мне очень странным. Прежде, чем выразить свое суждение об этом деле и по поводу префекта Фроша, я подожду прибытия сюда Вашего подробного донесения и судопроизводства по этому делу. Я намерен огласить эти документы и желаю, чтобы для граждан не было ничего тайного в этом столь близко касающемся их деле. Именуемый Жакемоном был давно под стражей и фактически участвовал в этом заговоре 4 года тому назад. Сообщите мне, где он находится: и если только он смещен, а в поведении его окажутся неправильности, распорядитесь арестовать его. Человек 30 статских участвовало в этом первом деле. Я полагаю, что все они арестованы. Если же обнаружится, что они выпущены по небрежности, допущенной в этом деле, распорядитесь забрать их снова, в особенности, если они окажутся опять в Париже. За сим молю Бога и пр. и пр. Смоленск 30 октября (11 ноября) 1812 г.».

Подписано: Наполеон.

Troisieme lettre a Savary.
M-r le Duc de Rovigo. J’ai fort аррrоuve la conduite du Ministre de la Guerre d’avoir fait arreter le g-al Lamotte et le Colonel Rabb. Ce serait se faire d’etranges idees des devoirs de citoyen d’un Colonel si on les croyait remplis non seulement lorsqu’il ne s’est pas oppose, mais meme lorsqu’i n’a pas verse son sang pour s’opposer a la rebellion de son corps. Cette maniere de voir de votre part me parait singuliere. Pour prononcer sur toute l’affaire, ainsi que sur le prefet Frochat j’attendrai Votre rapport definitif et les pieces de la procedure. Mon intention est que ces pieces soient publiees et que rien ne soit mystere pour les citoyens, dans une affaire qui les regarde de si pres. Le nomme Jacquemont а ete longtems arrete et etait effectivement dans ce complot, il у a 4 ans. Faites moi connaitre ou il est; pour peu qu’il se sois deplace et qu’il у ait d’irregularite dans sa conduite, faites le arreter. Il у avais une trentaine d’individus civils qui tous figuraint dans cette premiere aiffaire. Je les crois tous arretes. S’ils avaient ete relaches par suite de la negligence qu’on у a mise, faites les reprendre, surtout s’ils sе retrouvent en ce moment a Paris, sur ce je prie Dieu etc. Smolensk le 11 Novembre 1812. Signe: Napoleon.

№ 4. Письмо к Камбасересу^[8].

«Я получил ваши письма, кузен, от 25-го и 26-го. Я выражал Вам уже свое удовольствие по поводу действий Ваших при сих обстоятельствах и могу только повторить то же самое. Я разделяю ваши взгляды касательно дела Рабба и Ламотта. Я полагаю, что префект Фроша написал мне о слухах, распространявшихся на его счет; ожидаю его письма, чтобы высказать свое мнение. Мне кажется, что я сообщил военному министру, что Парижский полк и 10-я когорта должны быть отправлены в армию. Я не издаю никакого указа, ожидаю прибытия делопроизводства по этому делу и не дам своего решения до тех пор, пока не изучу его основательно. Я писал министру полиции, чтобы он арестовал всех разбойников статских, второстепенного ранга, скомпрометированных уже участием в сем заговоре 4 года тому назад и, как мне кажется, многие выпущены уже на свободу по ложно понятой снисходительности. Вы должны непременно уведомить графов Траси и Гара, что назначение их членами этого временного Правительства не служит конечно в обвинении их, но что это не составляет почетного титула; они вероятно, казались недовольными правительством и позволяли себе двусмысленные разговоры, если эти злодеи сочли себя в праве рассчитывать на них. Я намерен опубликовать во всеобщее сведение все документы, чтобы не было чего-либо касающегося этого дела, что бы оставалось неизвестным публике. Я желаю также, чтобы присоединены были к оному все бумаги, имеющие отношение к тому, что происходило 4 года тому назад; чтобы включены были протоколы допросов, составленные в то время префектом полиции, общий доклад, сделанный мне министром полиции, и, наконец, постановление последнего собрания относительно препровождения Мале в частную лечебницу. Я желаю, чтобы изо всего этого составилась книга, в коей были бы ясно изложены оба периода сего дела. Прошу Вас наблюсти за собиранием сих документов; мне кажется, кроме того, необходимым присоединить кой-какие замечания в видах пояснения, каким именно образом был открыт первый заговор, как этому делу не было дано хода и, как, наконец, обнаружен был второй заговор. Засим молю Бога принять вас под свой святой покров. 1/12 ноября 1812 г.».

Подписано: Наполеон.

Lettre de l’Em-pr Napoleon a Cambaceres.

Mon cousin, j’ai recu vos lettres du 25 et du 26. Je Vous ai deja fait connaitre ma satisfaction da la conduite que Vons avez tenue dans toutes сеs circonstances, je ne puis que Vous le reiterer. Je partage Votre maniere de voir sur Rabb et Lamotte. Je suppose que le Prefet Frochat m’aura ecrit sur le bruit qui a couru sur son compte. J’attends sa lettre pour me prononcer. Je crois avoir fait connaitre au Ministre de la Guerre que le Regiment de Paris et la 10-me Cohorte devaient etre envoyes a l’armee. Je ne prends aucun decret, j’attends les pieces de la procedure, je ne prononcerai que quand je connaitrai l’affaire a fond. J’ai ecrit au Ministre de la Police d’arreter tous les brigands subalternes civils qui ont deja ete compromis dans ce complot, il у a 4 ans et que je crois avoir ete relaches depuis, par une indulgence malentendue. Vous ne devez pas manquer de faire connaitre aux Gomtes Tracy et Garat que leur nomination a ce Gouvernement provisoire ne dit certainement rien contre eux; mais que ce n’est pas un titre d’honneur; qu’il faut qu’ils ayent paru indisposes contre le gouvernement et qu’ils se soyent permis des propos equivoques pour que ces miserables aient cru pouvoir compter sur eux. Mon intention est que toutes les pieces soyent imprimees et qu’il n’y ait rien dans cette affaire que le public ignore. Je desire que l’on у ajoute les pieces relatives a ce qui s’est passe il у a 4 ans; qu’on у mette les interrogatoires qu’a fait dans ce tems le Prefet de Police, le Rapport general que m’a fait le Ministre de la Police et enfin la decision du dernier Conseil qui a mis Mallet dans une maison de Sante. Je desire que tout cela forme un volume ou cette affaire se trouve parfaitement eclaircie dans ces deux periodes. Je vous prie de surveiller la reunion de ces pieces; il me parait meme necessaire d’y ajouter quelques observations, qui fassent connaitre comment le premier complot a ete decouvert; comment il u’y a pas ete donne de suite, et enfin le second. Sur ce je prie Dieu qu’il Vous ait en sa sainte et digne garde. Smolensk le 11 Novembre 1812. Signe Napoleon.

№ 5. Письмо военному министру.

«Господин герцог Фельтр, я получил письма ваши от 25 и 26 октября; вполне одобряю действия ваши по отношению к полковнику Раббу и генералу Ламотту. Под каким бы то ни было предлогом не выпускайте ни того, ни другого из тюрьмы, не донеся мне об этом и до получения моего по этому предмету решения.

Сказанное вами о поведении префекта Парижского весьма меня удивляет: я дождусь документов по этому делу, чтобы принять соответствующие меры. Я уже объявил мои намерения относительно Парижского полка и 10-й когорты. За сим молю Бога оградить Вас своим святым покровом. Смоленск 11.11.1812».

Lettre de l’Empr. Napoleon au Ministre de la Guerre.

M-r le Duc de Feltre, j’ai recu vos lettres du 25 et 26 Octobre. J’approuve parfaitement votre conduite a l’egard du Colonel Rabb et du G-al Lamotte. Sous quelque pretexte que ce soit, ne laissez sortir ni l’un ni l’autre de prison, jusqu’a ce que vous m’en ayez rendu compte et que j’aie donne une decision. Ce que Vous me dites de la conduite du Prefet de Paris m’etonne. J’attendrai les pieces de cette affaire pour prendre des mesures. Je Vous ai deja mande quelles etaient mes intentions sur le regiment de Paris et la 10-me cohorte. Sur ce je prie Dieu qu’il vous ait en sa sainte garde. Smolensk 11.11.1812. Signe Napoleon.

3

IV.

ДОКУМЕНТЫ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФРАНЦУЗОВ

Следующие письма прямо выражают вопль наболевшей души их авторов, все помышления которых всецело находятся во Франции. Они сгорают страстным желанием попасть скорее домой, к своим семьям, развязаться с этим походом, который им так надоел, и который им причиняет столько всевозможных неприятностей. Сильные люди, как например Мюрат^[9], и те, потеряв мужество, сантиментально мечтают только добраться до своего очага.

В своем письме к Каролине Мюрат пытается говорить о делах. Но из его слабых намеков трудно уловить что-либо определенное. Он говорит о ласках Наполеона, которые приводят его в благоговейное умиление, о своей любви к Императору, о событии 23-го числа (11-го по нашему стилю) и о том, что «злодеи» (русские) поплатились головой за ужасное преступление. Можно догадываться, что речь идет о разрушении взрывами кремлевских достопримечательностей, но достоверно сказать ничего нельзя.

№ 1. Письмо короля Неаполитанского к королеве.

«Дорогая Каролина! Только-что получил четыре эстафеты сразу, но они привезли мне только твое письмо от 2/16-го октября, которое нахожу прелестным. Я ценю должным образом все, что в нем есть нежного; ты всегда добра и относишься сочувственно к моим горестям. У меня нет их уже по тому поводу, который был причиной моего уныния, и я горюю только о нашей разлуке. Долгое отсутствие очень тягостно для человека с чувствительной душой. Я сообщал тебе, что с 24-го числа я сопровождал Императора, и что он осыпал меня милостями; они дошли теперь до высочайшей степени, почему я и познал настоящую цену их только в тот момент, когда получил известие о событии 23-го числа; оно столько же непостижимо, сколько и нелепо. Как не пришло никому в голову заговорить о Римском Короле. Это было так естественно и до такой степени в порядке вещей. Сколь сильно почувствовал я свою любовь к Императору в этот момент. До какой степени он оказался выше всякой случайности. Каким показал он себя прекрасным супругом, добрым отцом и милостивым Государем. Я удостоверился в правильности того представления о его добром сердце, которое я составил себе. Все спокойно. Злодеи поплатились головой за ужасное преступление, совершенное ими.

Мы вскоре двинемся против корпуса Витгенштейна; Император собирался было отправить меня вперед и я повиновался с удовольствием, но расставался с ним с грустью... Словом – я счастлив.

Я хотел или желал бы, чтоб в статье о нашем молебне было хотя бы только упомянуто мое имя, и чтобы вы казались благодарными Богу за мое спасение. Прощай, друг мой, я ожидаю обещанных тобою сорочек. Здоровье мое прекрасно: обнимаю тебя от всего сердца и продолжаю льстить себя надеждой иметь возможность обнять тебя нынешней зимой. Но пусть это не помешает отделке моего помещения. Караф отправляется сегодня вечером с письмами. Он привезет тебе работу, которую я никак не мог отправить тебе раньше. Я желаю, чтобы он снова принял на себя отправление обязанностей обер-шталмейстера. Он никак не мог привыкнуть к здешним морозам».

Lettre du Roi de Naples a la Reine.

Ma chere Caroline, je viens de recevoir quasre estafettes a la fois; elles ne m’ont apporte que ta lettre du 16 Octobre je la trouve charmante, j’ap-precie, comme je le dois tout ce qu’elle contient de tendre; tu es toujours bonne et sensible a mes peines, je n’en ai plus sur l’objet qui causait ma melancolie, je n’en ai que sur notre separation. Une absence longue est bien penible pour qui a une ame sensible; je t’ai mande que depuis le 24 j’accompagnais l’Empereur et qu’il me comblait de bontes. Elles sont a leur comble, aussi je n’en sentis jamais mieux le prix que dans le moment ou j’ai appris l’evenement du 23, il est inconcevable autant que ridicule; comment, n’est-il venu dans la tete de personne de parler du Roi de Rome? c’etait si naturel, cela etait si dans l’ordre! Combien j’ai senti que j’aimais l’Empereur dans ce moment! Comme il s’est montre superieur a tout evenement! Comme il s’est montre bon epoux, bon pere et bon souverain. Je me suit confirme dans l’idee que je m’etais faite de son bon coeur. Tout est tranquille, les scelerats ont paye de leur tete la crime affreux dont ils s’etaient rendus coupables.

Nous partons dans реu pour nous porter contre le corps de Wittgenstein, l’Empereur a ete un moment sur le point de m’envoyer en avant, j’obeissais аvес plaisir, mais je le quittais avec peine, enfin jesuisfort heureux.

J’aurais voulu ou desire que dans l’article sur votre Те Deum mon nom у eut ete an moins prononce et que vous eussiez eu l’air de remercier Dieu de m’avoir conserve! Adieu, mon amie, j’attends les chemises que tu m’annonce. Ma sante est parfaite, je t’embrasse de tout mon coeur. Je me flatte tou-jours de pouvoir t’embrasser cet hiver. Mais que cela n’empeche pas le travail de mon appartement. Caraffe partira ce soir avec un courier. Il t’apportera le travail, il m’a ete impossible de l’expedier plutot. Je desire qu’il reprenne ses fonctions de premier ecnyer. Il n’a pas pu s’accoutumer au froid de ce pays.

№ 2. Письмо к дочери.

«Дорогая моя и прекрасная Летиция! Я нашел письмо твое очень милым и жалею, что не могу писать тебе почаще. Если это и лишает меня счастья получать твои милые записочки, зато мамочка твоя часто пишет мне о вас и обещает мне твой портрет. Боюсь, чтоб он не оказался менее похожим, чем первый. Вы еще пользуетесь прекрасными днями, мы же здесь занесены снегом и инеем. Все предвещает нам суровую зиму. Мы приближаемся друг к другу и по занятии зимних квартир я надеюсь иметь возможность отлучиться, чтобы поехать обнять моих милых и нежных детей. Как счастлив был бы я возможностью побыть с ними снова. Прощай, дорогая моя Летиция, меня утешают письма твои, а любовь твоя и братьев твоих скрашивает мои досуги и утоляет печаль, причиняемую нашей разлукой. Я могу быть счастливым только вблизи королевы и с вами. Рана моя перестала беспокоить меня. Прощай. Сердечно обнимаю милую свою Луизу и благодарю ее за строки, приписанные ею на конверте. Я весь твой, дочь моя. Обнимаю тебя от всего моего сердца».

Ма bien bonne et belle Letitia, j’ai trouve ta lettre charmante, je suis peine dе ne pas pouvoir t’ecrire plus souvent. Si cela me prive du bonheur de recevoir de tes jolis billets, ta bonne maman me donne souvent de vos nouvelles, elle m’annonce ton portiait. Je crains qu’il ne soit pas aussi ressemblant que le premier. Vous etes encore dans les beaux jours, ici nous avons la neige et les trimats, tout nous annonce un hiver rigoureux. Nous nous rapprochons; et quand les quartiers d’hiver seront pris j’espere pouvoir m’eloigner et aller embrasser mes bons et tendres enfants. Comme je serais heureux de pouvoir me retrouver au milieu d’eux. Adieu ma chere Letitia, tes lettres me charment, ton amour et celui de tes freres charment mes loisirs et les tourments de notre separation. Je ne puis etre heureux que pres de la Reine, pres de vous. Je ne me ressens plus da ma blessure. Adieu, j’embrasse bien ma bonne Louise et je la remercie du mot qu’elle a ecrit sur l’enveloppe on m’a trace quelques lignes. Adieu, tout a toi ma fille. Lo ti abbraccio di tuto il mio cuore.

№ 3. Письмо к сыну.

«Дорогой Ахилл! В настоящую минуту я приблизился к своему семейству на сто миль. Я уже в Смоленске, откуда писал своим детям. Я приближусь еще более и продолжаю надеяться иметь возможность обнять их нынешней зимой. Мысль эта утешает меня и помогает мне переносить с твердостью нашу разлуку. Прощай, друг мой; говорят, что эстафета отправляется и я покидаю тебя. Здоровье мое в отличном состоянии. Обними за меня маменьку; говори с ней обо мне; поцелуй Луизу и верь моей привязанности к тебе. Сын г-на... находится здесь и здоров. Весь твой любящий тебя отец. Император здоров и очень ко мне милостив».

Моn bon Achille, me voula plus pres de ma famille – de cent lieues. Me voila a Smolensk, d’ou j’ai ecrit a mes enfants. Je vais m’en rapprocher encore; et j’espere toujours pouvoir les embrasser cet hiver. Cette idee me console et me fait supporter avec courage notre separation. Adieu, mon ami, ou m’annonce que l’Estafette va partir et je te quitte. Ma sante est parfaite, embrasse bien maman pour moi, parle lui de moi, embrasse bien Louise et crois a toute ma tendreese. Le fils de M-r... est ici et se porte bien. Tout a toi. Ton bon pere. L’Emp-r jouit d’une bonne sante et est bien bon pour moi.

Дальше следуют письма частных лиц. Письмо некоего г-на Боне к матери в Кастр очень кратко, но замечательно выразительно. Немногими словами сказано весьма много:

№ 4.

«Мы прошли по самой скверной и опустошенной дороге; лошади, падавшие по пути, немедленно съедались».

Комментарии излишни.

M-r Bonnet a la mere, a Castres.

Nous avons passe le plus mauvais et le plus sterile chemin, les chevaux morts sur la route ont ete aussitot devores.

Последующие письма того же характера:

№ 5. Г-н Балари к жене.

«Я никогда не буду в состоянии описать тебе положение, в коем мы оказались по выступлении нашем из Москвы. Беспрестанно тревожимые неприятелем и казаками, фланкирующими нас и днем и ночью, среди мертвых и умирающих, без съестных припасов и в стране, совершенно разоренной уже три месяца тому назад».

M-r Balary a sa femme.

Je ne pourrai jamais te peindre la situation dans laquelle nous sommes depuis que nous avons quitte Moscou. Harceles par l’ennemi et les Cosaques qui nous flanquent nuit el jour, au milieu des morts et des mourants, sans provisions, et dans un pays extermine depuis trois mois.

№ 6. Буден, главный комиссар службы полевой императорской почты, графу Лавалетту, главному почт-директору.

«У меня мало чего сообщить вам относительно службы; мы теряем ежедневно по несколько штук лошадей из-за недостатка корма и вследствие трусости почтарей; условия затруднительны, но они все-таки виноваты и я заставлю их заплатить за потерянных лошадей и седла».

Boudin Commissaire G-al pour le service en poste de l’Emp-r au
C-te de la Vallette Directeur G-al des Postes.

J’ai peu de choses a vous dire sur le service; nous perdons tous les jours quelques chevaux faute de nourriture et par la lachete des postillons; les circonstances sont difficiles, maia il у a bien de leur faute, je leur ferai payer chevaux et selles perdus.

№ 7. Peo, директор продовольственного отдела при главной квартире, своей жене.

«Я сохранил свое здоровье и вот все, на что ты можешь рассчитывать с моей стороны во время этого похода. Я буду стараться продолжать жить по возможности лучше; приходится много тратить, чтобы кормиться, спать, на освещение, на приобретение самых необходимых принадлежностей хозяйства, на проезды и, наконец, на зимнюю одежду. Этот раз приходится покупать все на свой счет и мы не встречаем никакой поддержки в стране, где мало жителей, а у тех, которые остались, нет желания прийти нам на помощь».

Reau. Directeur du service des viandes an q-r g-l a sa femme.

J’ai conserve ma sante et c’est tout ce que tu реuх esperer de moi dans cette campagne. Je tacherai de continuer en vivant le moins mal possible; il faut depenser beaucoup pour vivre, pour se coucher, s’eclairer, sе fournir de moindres ustensils pour se transporter et enfin pour se couvrir l’hyver. Tout est cette fois ci a nos frais et nous ne recevons aucune facilite du pays ou les habitants manquent et la bonne volonte parmi ceux qui restent.

№ 8. Его же к приятелю его Малле.

«Нынешнее мое положение не может ни изгладить из памяти моей, ни возместить потери, понесенные мною в Испании; напротив того, я имею в перспективе такие же приключения в ближайшем будущем».

Du meme a M-r Mallet son ami.

Ma position actuelle ne peut ni me faire oublier ni reparer les pertes que j’ai faites en Espagne; j’ai au contraire la perspective de semblable avanture au premier jour.

№ 9. От дивизионного генерала графа Лаборда к жене.

«С начала сей кампании я лишился 13 лошадей, что никоим образом не устраивает моих денежных дел, но я переношу это затруднительное положение безропотно: настанет более удачное время, которое вознаградит меня».

Du G-al de D-on C-te de Laborde a sa femme.

Depuis le commencement de cette campagne j’ai perdu 13 chevaux се qui n’arrange раs mes finances, entin je supporte le malaise avoc resignation, un tems plus heureux viendra at me dedommagera.

№ 10. Г-н Буш своей жене.

«Любезный друг, я потерял все: карету, лошадей, вещи, слуг. При мне осталась только бывшая подо мной лошадь и то, что было на мне... Надо думать, что карета моя досталась неприятелю, если только она не увязла и не была разграблена у нас в тылу. Большая часть моих товарищей потеряли более или менее, но я все потерял, совершенно все, и даже 100 серебряных экю, находившихся в коляске».

M-r Busche a sa femme.

Ма bonne amie j’ai tout perdu, voitures, chevaux, effets, domestiques, il ne me reate que le cheval que je montais et ce que j’avais sur te corps... Il у a tout lieu de croire que ma voiture est tombee au pouvoir de l’ennemi, a moins qu’etant restee embourbee elle n’ait ete pillee sur les derrieres. La plupart de mes collegnes ont perdu plus on moins, moi j’ai perdu tout, absolument tout et meme cent ecus en argent blanc qui etaient dans la caleche.

№11. Граф Оденард своей матери. (Кирасирский полковник и шталмейстер Императора).

«Вы без сомнения знаете уже о моем несчастии. Все мои экипажи достались неприятелю. Потеря эта громадная и очень меня беспокоит, ибо придется заменять большую часть потерянного. Я надеюсь, по крайней мере, завести новые экипажи по чину генерала, ибо меня уверяют, что я внесен в список, который не сегодня завтра будет представлен Императору. Дай Бог, чтобы Его Величество меня произвел. Это утешит меня и вознаградит хоть немного за убытки, понесенные во время этой несчастной кампании. И, наконец, мне крайне необходимо милостивое внимание Государя, для восстановления моего душевного равновесия. Я не знаю, куда мы отправимся, но думаю, что довольно далеко, для приведения в порядок моего изрядно потерпевшего полка, на что потребуется достаточно времени. Мы все в одном положении и очень нуждаемся в отдыхе и хороших квартирах».

Le C-te d’Audenarde a sa mere.

Vous savez surement le malheur que j’ai en d’avoir tous mes equipages pris par l’ennemi. Cette perte est enorme et me gene fort, car il faudra remplacer une grande partie de ce que j’ai perdu. J’ai an moins l’espoir de me faire de nouveaux equipages comme G-al car on m’assure que je suis porte sur un travail qui doit etre mis d’un jour a l’autre sous les yeux de l’Empr. Fasse le Ciel que S. M. me nomme, cela me recompensera en partie et me consolera des pertes de cette malheureuse campagne. Enfin j’ai bien besoin d’un regard de bienveillance du maitre pour me mettre an niveau.

Je ne sais ou nous allons aller, je suppose que ce sera assez loin, pour remonter mon regiment qui est abime, ce qui demandra du tems. Nous en sommes tous reduits au meme point et avoons grand besoin de repos et de bons cantonnemaents.

№ 12. Его же г-же Френель, в Люнневиль.

«Вчера я видел Вьевилли, которому пришлось плохо по прибытии сюда, у него украли лошадей. Он прошел пешком в два дня, ничего не евши, целых семнадцать миль. Надобно вам сказать, что в армии нет более кавалерии; те немногие лошади, которые остались еще, падают от холода и голода и не успеют они околеть, как их уже разбирают по кусочкам. Ежели это будет продолжаться, то вскоре лошади останутся разве только у одного Императора, потому что те, которые принадлежат ему лично, всегда защищены, по крайней мере, по возможности».

a Mad-e de Frenel a Luneville.

J’ai vu hier la Vieuville qui s’est trouve mal en arrivant ici, on lui avait vole ses chevaux; il avait fait sans manger en deux jours de tems 17 grandes lieues a pied. Il faut vous figurer qu’il ne reste plus de Cavalerie dans l’armee, le peu de chevaux qui restent tombent de faim et de froid et avant d’etre morts, ils sont deja, partages par morceaux. Si cela continue dans peu de tems l’Emp-r seul aura a peine des chevaux parce que les siens sont toujours a l’abri, ou du moins autant qu’il est possible.

№ 13. Г-н Ленц г-же Дарю, матери.

«Я выехал из Москвы 4/16-го октября и прибыл в Смоленск с жалким маленьким обозом, который был разграблен казаками, стащившими, между прочим, и мой ящик с провизией, так что я в течение 18 дней питался сухарями и водой. И все это по той причине, что я ношу длинный титул: генерал-директор службы запасного продовольствия, который не доставил мне покуда больших хлопот; я думаю, все-таки, что мне придется отправиться в Оршу.

Наши физические тяготы со временя выступления из Москвы и до сих пор были дьявольские... Я считаюсь счастливейшим из всех, ибо ценою денег и брани с погонщиками повозок, наезжавших на мою коляску, мне удалось спасти ее. Ежели только можно назвать спасением сохранение 4 сорочек и одного сюртука. Беда в том, что все это никого не забавляет. Некоторая доля веселости помогла бы нам не видеть всего нашего горя; но все, кто лишен хотя бы небольшого запаса душевной твердости, исполнены горечи».

M-r Lenz a Mad-e Daru la mere.

J’avais quitte Moscou le 16 Octobre et j’arrivai a Smolensk аvес un pauvre petit convoi qui a ete houspille par les cosaques qui ont eu entr’autres choses la malhonnetete de me piller mon caisson de vivrs, de maniere que j’ai ete 18 jours au pain de munition et a l’eau. Tout cela parce que j’ai un long titre: Directeur G-al des approvisionnements de reserve, le quel titre ne m’a pas encore donne beaucoup d’occupations, je crois cependant que je vais aller a Orcha.

Nos peines physiques de Moscou ici ont ete diaboliques... Je passe pour le plus heureux parce que a force d’argent et de grandes coleres contre les fourgons qui approchaient ma caleche je l’ai sauvee. Si l’on peut appeller sauvee n’avoir plus que 4 chemises et une redingotte. Le mal est que tout le monde ne prend pas cela gaiement. Un peu de gaite nous sauverait l’aspect de notre misere. Mais tout ce qui n’a pas l’ame un peu forte est plein d’aigreur.

Доктор барон Ларрей и инженерный офицер Монфор сравнивают испанский и египетский походы с русским.

№ 14. Письмо барона Ларрея жене.

«Никогда еще так не страдал. Египетский и Испанский походы были ничто в сравнении с теперешним, и все-таки злоключения наши далеко еще не окончились. Я чувствовал себя очень дурно по приезде сюда, но 24 часа отдыха помогли мне придти опять почти в то же самое состояние, в котором я был при выезде из Москвы. При том же я могу сказать все-таки, что здоров, а потому не беспокойся. Как и товарищи мои, я потерял почти все, и мы не имеем никакой надежды на вознаграждение. Нередко приходилось нам радоваться кусочкам мяса от павших лошадей, попадавшихся нам по пути. Их поджаривали на угольях и в этом заключалась вся наша пища».

Le D-r Baron Larrey a sa femme.

Jamais je n’avais autant souffert. Les campagnes d’Egypte et d’Espagne n’ont rien ete en comparaison de celle ci et encore nous ne sommes pas il s’en faut au terme de nos maux. J’etais fort mal en arrivant ici, mais les 24 heures de repos m’ont suffi pour me remettre dans l’etat ou j’etais a peu pres en partant de Moscou, et je puis dire encore me bien porter, ainsi tranquillis toi, mais comme mes camarades j’ai a peu pres tout perdu, et nous n’avons aucune esperance de recompense... Souvent nous avons ete trop heureux de saisir quelque lambeaux de la chair des chevaux morts que nous trouvions sur notre route. On les faisait cuire sur les charbons des bivouacs, et voila toute notre nourriture.

№ 15. От г-на Монфор, инженерного офицера, состоявшего при генерале Шаслу, полковнику Деко, начальнику инженерного отдела при военном министерстве.

«Вот мы и в Смоленске, после двадцатидневного беспрерывного похода. Все мы чрезвычайно устали, а лошади окончательно изнурены. Четыре дня уже, как земля вся покрыта снегом, так что они почти не в состоянии двигаться. В нашем парке пришлось уже сжечь несколько повозок. И если правда, как того ожидают, что мы пойдем до Вильно, то я боюсь, что мы не довезем ни одной, и что наш парк будет ограничен теми, кои оставлены были нами при первом проходе через сей город. Как бы там ни было, он исполнил, по крайней мере, свое назначение в течение всей кампании; а если и придется восстановлять его совсем заново, то участь его будет общею со многими другими, потому что я не думаю, чтобы артиллерия справилась лучше нас с этими затруднениями. Вся почти кавалерия идет пешком. Не найдется даже 100 человек конных на каждый полк. Я встретил вчера г-на Дежо довольно здоровым; а несколько дней тому назад я получил известие о вашем двоюродном брате, который в 6 кирасирском полку; он тоже здоров. В Смоленске нашли кое-какие запасы, но вы легко можете себе представить, что их не может хватить надолго для такой изголодавшейся армии. А потому я думаю, что мы там недолго пробудем. Я полагаю, что главная квартира пойдет в Вильну, а войска будут разбросаны по всей Литве. Русские должны быть не менее нас утомленными и голодными; это даст нам возможность распространить наши зимние квартиры, без чего дальнейшее существование будет невозможным. Могу вас уверить, любезный Деко, что сия кампания была ужасно трудная. Все, кто вернулся из Испании, уверяют, что там был рай по сравнению с тем, что у нас здесь».

Le S-r Monfort officier du genie employe pres le G-al Chasseloup au Colonel Decaux
chef de la D-on du Genie au Ministere de la Guerre.

Nous voici, mon cher Decaux, arrives a Smolensk apres vingt jours de marche non interrompue. Nous sommes tous horriblement fatigues. Les chevaux surtout sont sur les dents. Depuis quatre jours, la terre est couverte de neige, en sorte qu’ils ne peuvent presque plus avancer. On a deja ete oblige a notre parc de bruler plusieurs voitures. Si comme on s’y attend nous allons jusqu’a Wilna, j’ai bien peur que nous n’en ramenions gueres, et que notre parc ne se trouve a peu pres reduit aux voitures que nous fumes forces de laisser a notre premier passage dans cette ville. Enfin, il aura, au moins, rempli sa destination pendant toute la campagne, et s’il faut le recreer entierement il aura cela de commun avec beaucoup d’autres, car je ne crois pas que l’artillerie s’en tire beaucoup mieux que nous. La cavalerie est presque toute a pied: il n’y a pas cent hommes montes par regiment. J’ai vu hier le G-al Dejeau, fort bien portant; et j’ai eu il y a peu de jours, des nouvelles de votre cousin du 6-e de Cuirassiers, qui se portait fort bien aussi.

Smolensk offrait quelques ressources; mois vous jugez qu’elles ne peuvent suffir longtems a une armee aussi affame. Aussi je pense que nous n’y ferons pas long sejour. Je presume que le quartier General se porters a Wilna et que les troupes seront dispersees dans la Lithouanie. Les Russes ne doivent etre gueres moins fatigues ni moins affames que nous; ce qui nous permettra sans doute d’etendre un peu nos quartiers d’hyver, chose indispensable pour pouvoir subsister.

Je puis vous assurer, mon cher Decaux, que cette campagne ci a ete furieusement dure, tous ceux qui reviennent d’Espagne assurent que ce sont des roses en comparaison.

№ 16. От г-на Лористона к его жене.

«Не сетуй, любезный друг, на издержки; мы с Огюстом счастливее всех, в отношении лошадей и экипажей: в этом столь славном походе, столь поспешном и во время которого приходится забираться так далеко, невозможно не загонять множества лошадей. Когда императору нечего уже было делать в России, он пожелал сосредоточить свои армии, и если неприятель не пожелает мира, мы будем в состоянии заставить его дорого заплатить за свое упорство».

Du G-al Lauriston a sa femme.

...Ne crie раs a la depense, chere amie, nous sommes Auguste et moi les plus heureux pour les chevaux et les voitures, dans une campagne aussi glorieuse, aussi precipitee et dans laquelle on penetre si loin, il est impossible de ne раs crever beaucoup de chevaux. N’ayant plus riep a faire en Russie, l’Empereur a voulu reunir ses armees, et si l’ennemi ne veut pas la paix, nous serons a meme de 1ui faire payer cher son obstination.

Оптимистическое письмо Лористона вызывает следующее замечание, приписанное по-французски неизвестной рукой.

№ 17.

«Наше упорство лишает вас возможности сдержать свое слово. Поход ваш был очень тороплив, а отступление ваше и того больше. Что вы выиграли, добравшись до Москвы, и чего только не потеряли при отступлении. Но вы воображаете, что поход ваш был славен. Варвары, опустошившие Рим, тоже, вероятно, гордились своими подвигами. Истинная слава принадлежит Русскому народу, сумевшему уничтожить вас и завоевать свою независимость».

Notre obstination vous met dans l’impossibilite de tenir parole. Votre campagne а ete precipitee mais votre retraite l’est bien davantage. Qu’avez vous gagne a vous avancer jusqu’ a Moscou et que n’avez vous pas perdu en vous retirant. Vous vous figurez que votre campagne est glorieuse, les barbares qui ont saccage l’ancienne Rome, se glorifiaient probablement tout de meme de leurs exploits. La veritable Gloire est a la Nation Russe qui a su vous extirper, et conquerir son independance.

Сам Наполеон находился в аналогичном состоянии. Письмо к императрице из Смоленска также выдает его грустное настроение.

№ 18.

«Любезный друг. Ты видишь, что мы уже на много шагов приблизились друг к другу. Я отправляю младшего Монтескью в Париж. Погода холодная, от 4 до 5 градусов, земля покрыта снегом. Здоровье мое в порядке, помню я о тебе. За счастье почту увидаться с тобою в скором времени, ты в этом не сомневаешься, потому что знаешь, сколь нежно я тебя люблю. Поцелуй моего сына. Смоленск 11 ноября (30 октября).

Lettre de l’Emp-r Napoleon a l’Imperatrice.

Ma bonne amie. Tu vois que nous nous sommes rapproches de bien des pas. J’expedie le petit Montesquiou – a Paris. Le temps est froid 4 a 5 degres, la terre couverte de neige. Ma sante bonne, je pense a Toi. Je tiendrais a bonheur de te voir bientot tu n’en doutes pas car tu sais combien je t’aime tendrement. Embrasse mon fils. Smolensk le 11 Novembre. N.

4

V.

ДОКУМЕНТЫ О НЕДОСТАТКЕ ЛОШАДЕЙ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ

Наряду с страданиями от морозов и голода французы особенно страдали также от недостатка лошадей. «Лошадей! Лошадей и еще лошадей» – восклицает Наполеон в своем письме к министру иностранных дел герцогу де-Бассано.

№ 1. Письмо герцогу Бассано^[10].

«Г-н герцог де-Бассано! Прибыло сразу четыре эстафеты, так что я получил все ваши письма до 7 числа. Я очень доволен, что вы призвали в Ковно 34-ю дивизию. Важнее всего, чтобы она там хорошо продовольствовалась. Генерал Луазон сообщает о закупке им 600 лошадей для его артиллерии, и что тот же продавец предложил продать ему еще 10000 лошадей. Пошлите это предложение к генералу Бурсье с тем, чтобы он устроил эту покупку, если найдет это нужным. Скажите генералу Бурсье, что необходимо, чтобы он прибавил к сторгованным им лошадям еще 6000 для всех родов оружия и 6000 лошадей для артиллерии и военного обоза. Мы ежедневно несем значительные потери благодаря морозам и холодным ночам. Мне нет надобности разъяснять Вам всю важность этих закупок. Генерал Бурсье должен купить до 30000 лошадей, а если может, и более. Пределом будет то количество лошадей хорошего качества, которое окажется возможным достать. Лошадей! Лошадей и еще лошадей! все равно кирасирских, драгунских, для легкой кавалерии, артиллерии, или военного обоза. В этом мы больше всего нуждаемся. 10000 человек пешей кавалерии будут вскоре отправлены в Минск. Надо, чтобы генерал Бурсье направил их на Кенигсберг и Варшаву, в зависимости от того, где могут найтись лошади. Постарайтесь, чтобы не было никаких задержек, ни замедлений. Напишите князю Шварценбергу, чтобы он ускорил свое движение и растолкуйте ему важность оного. Ко мне приехал адъютант герцога Беллюнского, расставшийся с ним 9 числа. Я послал ему положительные приказания. Затем молю Бога оградить Вас своим святым покровом. Смоленск 30 октября (11 ноября).

Подписано: Наполеон.

Lettre de l’Empereur Napoleon au Duc de Bassano.

M-r le Duc de Bassano. Quatre Estafettes me sont arrivees a la fois; ainsi j’ai toutes vos lettres jusqu’au 7. J’approuve que vous ayez fait venir la 34-me Division a Kowno. Le principal est qu’elle у soit bien nourrie. Le G-al Loison mande qu’il a fait des marches pour 600 chevaux pour son artillerie et que le memе marchand lui propose des marches pour 10000 äutres chevaux. Envoyez cette proposition au G-al Bourcier, pour qu’il passe ce marche, s’il le juge convenable. Dites au G-al Bourcier qu’il est necessaire qu’il augmente ses commandes de 6000 chevaux de toutes armes et de 6000 chevaux d’artillerie et de transports militaires. Tous les jours nous faisons des pertes considerables par les gelees et par le froid des nuits. Je n’ai pas besoin de Vous faire comprendre l’importance de ces achats. Le G-al Bourcier doit aller haut la main jusqu’ a une trentaine de mille et peut-etra au-dela. Sa limite doit etre qu’il est possible de sе procurer en bonne qualito. Des chevaux, des chevaux! et des chevaux! Soit de Cuirassiers, soit de dragons, soit de Cavalerie legere, soit d’artillerie et d’equipages mititaires. C’est la le plus grand de tous nos besoins. 10000 hommes de cavalerie a pied vont etre diriges bientot sur Minskl, il faudra que le G-al Bourcier les dirige sur Koenigsberg et Varsovie, selon les lieux ou il doit avoir des chevaux. Veillez a ce qu’il n’y ait aucun delai ni retard. Ecrivez au P-ce Schwartzenberg qu’il hate son mouvement et faites lui en sentir l’importance. J’ai recu un aide de camp du Duc de Bellune, qui l’avait quitte le 9. Je lui ai envoye des ordres positifs. Sur ce je prie Dieu qu’il vous ait en sa sainte garde. Smoiensk le 11 Novembre 1812. Signe Napoleon.

Еще сильнее выражена эта потребность в письме прусского генерала Тильмана^[11] от 29 октября (10 ноября) к генералу Вальцдорфу:

№ 2.

«Вынужден диктовать свое письмо к вам, по причине совершенного расстройства моего здоровья вследствие жестоких трудов. Оба имеющиеся у меня здесь полка почти совершенно спешены, и я положительно утверждаю, что через несколько дней не будет уже ни одной лошади. Несмотря на это, уверяют, что полки эти могут быть здесь снова ремонтированы, хотя очевидно, что утрата обозов и потери людьми делают осуществление этого невозможным. Сие побудило меня обратиться к принцу Невшательскому с официальным запросом, объясняя ему, что общая выгода обоих Государей требует предоставления королю способов облегчить для него выполнение обязательств его, как союзника, и что при нынешнем положении нашем единственным к тому способом будет отправление сих двух полков в какое-нибудь депо для переформирования их, после чего я берусь доставить 2 Саксонских кирасирских полка к концу будущего мая месяца на берега Буга или Немана. Гвардейские кирасиры, находящиеся в пути, облегчают сие дело, потому что можно будет слить полки – лейб-гвардейский и Застрова (имеется в виду Саксонский кирасирский полк Цастрова – Ред.) и составить из них один полк, который при усиленной деятельности может быть обучен и обмундирован между 1 февраля и 15 апреля. Вот содержание моей просьбы, которая не понравилась принцу Невшательскому. Но генерал де-Нарбонн, из любезности ко мне, доложил об этом самому Императору. Его Величество нашел мое мнение справедливым, и я надеюсь получить вскоре приказ возвратиться».

Lettre du G-al Saxon Tillman au G-al Watzdorff le 10 Nov.

Je dois vous dicter ma lettre, aujourd’ hui ma sante etant entierement derangee par les fatigues. Les deux regiments que j’ai ici sont presque absolument a pied, et je puis positivement affirmer que dans peu de jours il n’existera plus un seul cheval. Neanmoins, on avance que сеs regiments peuvent etre remontes ici, quoiqu’il sois clair que la perte de tous les equipages de meme que la perte en hommes rend la chose impossible.

Cela me decida a faire une demarche officielle aupres du P-ce de Neuchatel lui representant que l’interet commun des deux Souverains etait que le Roi put avoir facilite pour remplir ses engagements d’allies, et que dans notre position actuelle le seul moyen etait de renvoyer les deux regiments dans quelque depot p-r les у reorganiser et que je me faisais fort de ramener les deux reg-ts de Cuirassiers Saxons vers la fin du mois de Mai prochain sur les rives du Bug on du Nieman. Les Cuirassiers de la garde qui sont en marche rendent la chose plus facile puisqu’ alors on peut amalanager les regiments des gardes du corps et de Zastrow, et en faire un regiment qui аvес une grande activite pourra etre exerce et equipe depuis le 1-er Fevrier jusqu’au 15 Avril.

Tel est le contenu de ma demarche qui n’a pas plu au P-ce de Neuchatel. Mais M-r de Narbonne m’a fait l’amitie d’en parler directement a l’Emp-r. Sa Majeste trouva mon opinion juste et j’espere biontot d’obtenir l’ordre de retourner.

5

VI.

ДОКУМЕНТЫ К ЗАНЯТИЮ И ОСТАВЛЕНИЮ ФРАНЦУЗАМИ
В ОКТЯБРЕ МЕСЯЦЕ 1812 г. СМОЛЕНСКА

27-го октября французы заняли Смоленск. Как видно из писем, некоторые из них мечтали укрепиться здесь на долгое время. Они были весьма обрадованы, что нашли кой-какие запасы.

Генерал Ларибосьер очень рад, что нашел там вино:

Ларибосьер (1-й инспектор артиллерии).

№ 1. Майору Пуарелло, начальнику артиллерии в Вильне. Смоленск 29 октября (10 ноября).

«Мы прибыли в Смоленск, любезный майор, в коем нашли большое количество боевых припасов, а потому нет надобности присылать еще в этот пункт. Сохраните в Вильне все, что у Вас имеется. Напишите в Ковно, чтобы этот пункт продолжал быть хорошо снабженным. Из этих двух депо вы должны продолжать удовлетворять требования II, IX и X корпусов; вам нет надобности присылать нам еще оружия. Не присылайте нам больше вина, нас обременяет уже и то, которое мы нашли в Смоленске».

Le G-al Lariboissierre 1-er Inspecteur de l’Artillerie au Major Poirel Commandant
l’art. a Vilna. Smolensk 10 Novembre

Nous sommes arrives a Smolensk, mon cher Major, nous y avons trouve beaucoup de munitions, il est inutile d’en envoyer d’avantage sur ce point. Conservez a Vilna tout ce que vous avez. Ecrivez a Kovno p-r que ce point reste bien approvisionne. Vous devez continuer a fournir de ces deux depots aux consommations des 2-me, 9-me et 10-me corps, vous n’avez pas besoin de nous envoyer des armes. Ne nous envoyez plus de vin, celui que nous avons trouve a Smolensk nous embarasse.

Господин Бодюен мечтает о зимних квартирах:

№ 2. Бодюен генералу Марену.

«В случае восстановления королевства Польского, что очень вероятно, Смоленск будет, составлять часть оборонительной линии в качестве важного пункта на Днепре. А посему я полагаю, что наши зимние квартиры будут недалеко отсюда».

M-r Bauduin au G-al Marin.

Si comme il est probable on organise le Royaume de Pologne Smolensk fera partie de la ligne de defense comme un point important sur le Boristene ou Nieper. En consequence, je presume que notre quartier d’hyver ne sera pas tres eloigne d’ici.

Жюно^[12] жалуется, что нет хорошего вина.

№ 3. Письмо Жюно к жене из Смоленска, 9.11.1812.

«С самого нашего отъезда я не спал и двух ночей в доме, а все на биваках, или у себя в карете, не евши целый день, до 9 или 10 часов вечера. Вчера я прибыл сюда; теперь уже 5 часов вечера и до сих пор не дождался еще ни одной из своих повозок. К счастью, я встретил генерала Шарпантье, который принял меня к себе, но у него неважные вина и повар, потому ты можешь себе представить, что я не доволен подобного рода «гостиницей».

Завтра я снова отправлюсь в путь и займу позицию за несколько миль отсюда, но не знаю, долго ли на ней пробуду».

Lettre de Junot a sa femme en date de Smolensk, le 9 Novembre 1812.

Depuis notre depart je n’ai pas couche deux fois dans une maison, toujours au bivouac ou dans ma voiture, sans manger de toute la journee que le soir a 9 ou a 10 heures. Hier je suis arrive ici et anjourd’hui il est cinq heures du soir et je n’ai encore aucune de mes voitures d’arrivees. Heureusement j’ai trouve le G-al Charpentier qui m’a recu chez lui mais il est mall monxe en vins et en cuisinier ainsi tu dois penser que je ne trouve pas l’auberge bonne.

Demains je repars et vais occuper une position a quelques lieux d’ici, je ne sais pas si j’y resterai longtems.

Дюрок утешается тем, что при них находится комическая труппа и сообщает, что с Смоленском сделано тоже, что и с Москвой.

№ 4. Дюрок обер-камергеру Монтескью.

«Как видите, все наши приготовления для зимовки в Москве оказались бесполезными и что все наши надежды на удовольствия и на зрелища пошли прахом, но не совсем, однако, ибо мы возим с собой комическую труппу, и если она не застрянет где-нибудь по дороге, то мы будем иметь удовольствие смотреть комедию там, где будем стоять на зимних квартирах. Мы совершенно не знаем, где это будет, все будет зависеть от хода событий и от движений неприятеля. Смоленск сохранился не лучше Москвы. Он выжжен в такой же степени, как и столица».

De Duroc a M-r de Montesquiou G-d Chambellain.

Vous voyez que tous nos preparatifs pour passer d’hiver a Moscou sont devenus inutiles et que toutes nos esperances de plaisirs et de spectacles se sont evanouies, mais cependant pas tout a fait entierement, car nous charrions avec nous la troupe comique, et si elle ne reste pas sur le chemin nous pourrons nous donner le plaisir de la comedie la ou nous passerons nos quartiers d’hiver. Nous ignorons tout a fait ou cela pourra etre, cela depend des evenements et des mouvements de l’ennemi. Smolensk n’est guere mieux conserve que Moscou, il est bien brule dans la meme proportion que l’a ete la capitale.

А вот подлинный документ, подтверждающий слова Дюрока, касающийся распоряжений Наполеона на случай оставления Смоленска:

№ 5. Смоленск, 2/14.11.1812, в 7 часов утра.

«Князь Экмюльский! Императору угодно, чтобы вы пришли на помощь к герцогу Эльхингенскому в деле производимого им арьергардного отступления, т. к. вице-король вынужден отправиться завтра, 15-го, в Красный; посему вы постараетесь занять или сменить посты, по вашему усмотрению, и которые могут быть оставленными вице-королем. Его Величество желает, чтобы вы отступили со своим армейским корпусом и с корпусом герцога Эльхингенского к Красному. Произведя ваше движение 16 или 17 числа, генерал Шарпантье со своим гарнизоном, состоящим из трех третьих польских батальонов и из одного кавалерийского полка, уйдет из города с арьергардом. Перед уходом вы распорядитесь взорвать башни стены, окружающей Смоленск, приказав зажечь уже приготовленные мины; вы позаботитесь о том, чтобы были сожжены артиллерийские снаряды, зарядные ящики и все, чего нельзя будет увезти, между прочим и ружья: что же касается до орудий, которых нельзя будет взять с собой, то велите артиллеристам спилить цапфы и закопать их. Генералы Шаслу^[13] и Ларибосьер останутся здесь для наблюдения за выполнением вышесказанных распоряжений, каждый по своей части.

Вы позаботитесь, г-н маршал, о назначении патрулей для подбирания всех отсталых и примете меры к тому, чтобы в госпиталях осталось возможно меньшее количество людей.

Прилагаю к письму моему только-что продиктованную мне Императором инструкцию, касающуюся выполнения упомянутых выше распоряжений. Вы будете руководиться этой инструкцией.

Князь Невшательский, генерал-майор».
Подписано: Александр.

Инструкция насчет способа выполнения распоряжений Императора.

«Герцог Эльхингенский останется на своей позиции весь сегодняшний день 14-го. Завтра, 15-го, он займет монастырскую гору, тет-де-пон и предместья, 16-го, в 4 часа утра, когда все будет в готовности, должны быть взорваны стены и сожжены боевые припасы. Князь Экмюльский займет, в ночь с 15-го на 16-е, позицию за рвом, оставив в Смоленске только одну из своих дивизий, командование которою он может поручить герцогу Эльхингенскому; 16-го на рассвете после того, как все мины будут взорваны, герцог Эльхингенский двинется к Красному. Если неприятель не обнаружит большего, чем до сих пор, количества войск, и если не все будет еще в готовности, герцог Эльхингенский может пробыть в городе весь день 16-го, занимая тет-де-пон и взорвать стены только 17-го числа, за два часа до рассвета.

Принц Экмюльский, герцог Эльхингенский, генерал Ларибосьер, генерал Шаслу, генерал Гаксо и генерал Шарпантье сговорятся относительно изменения и утверждения настоящих распоряжений. Смоленск, 2/14.11.1812.

Князь Невшательский, генерал-майор».
Подписано: Александр.

Smolensk le 14 Novembre 1812. 7h. du m-in.

Monsieur le Prince d’Eckmuhl, l’intention de l’Empereur est que vous souteniez le Duc d’Elchingen dans la retraite d’arriere garde qu’il fait, le Vice-Boi devant partir demain 15 pour sе rendre a Krasnoe; vous verrez donc a faire occuper et relever les postes que vous jugerez convenables et que le Vice-Roi sera dans le cas d’evacuer. L’intention de Sa Majeste est que vous vous reployez avec votre corps d’armee et celui du Duc d’Elchingen sur Krasnoi en faisant votre mouvement le 16 ou le 17. Le G-al Charpentier avec sa garnison composee de trois troisiemes batallions Polonais et d’un regiment de Cavalerie quittera la ville avec l’arriere-garde. Avant de partir vous ferez santer les tours de l’enceinte de Smolensk en faisant mettre le feu aux mines deja preparees. Vous veillerez a ce qu’on fasse bruler les munitions d’artillerie, lea caissons et tout ce qu’on ne pourra pas’ emmener ainsi que les fusils; mais quant aux canons que l’on ne pourra pas emporter l’artillerie fera scier les tourillons et ou les fera enterrer. Les Gen-aux Chasseloup et Lariboisiere resteront ici pour faire executer chacun en ce qui le concerne les dispositions ci-dessus.

Vous aurez soin, M-r le Marechal, d’ordonner des patrouilles pour qu’il ne reste ici aucun trainard; vous prendrez des mesures pour ne laisser dans les hopitaux que le moins de monde possible.

Monsieur le Prince d’Eckmuhl, je joins a ma lettre une instruction que l’Empereur vient de me dicter sur le mode d’execution des dispositions ci-dessus. Vous vous conformerez a cette instruction. Le Prince de Neuchatel Major General Signe Alexandre.

Instruction sur la maniere d’executer les ordres de l’Empereur.

Le Duc d’Elchingen resterait dans sa position toute la journee d’aujourd’-hui 14. Demain 15 il occuperait les hauteurs du couvent, la tete de pont, les faubourgs. – Le 16 a 4 h-s du matin, si tout etait pret, on ferait sauter les remparts, et bruler les munitions. Le P-ce d’Eckmuhl aurais pris position dans la nuit da 15 au 16 derriere le ravin, ne laissant a Smolensk, qu’une de ses divisions, qu’il pourrait placer sous les ordres du Duc d’Elchingen.

Le 16 a la pointe du jour, toutes les mines ayant saute, le Duc d’Elchingen se mettrait en marche sur Krasnoe.

Si l’ennemi ne montrait pas une plus grande quantite de forces que jus-qu’a cette heure, et que tout ne fut pas pret, le Duc d’Elchingen pourrait rester toute la journee du 16 dans la ville, occupant la tete de pont, et ne faisant sauter les remparts que le 17 deux heures avant le jour.

Le Prince d’Eckmuhl, le Duc d’Elchingen, le G-al Lariboissiere, le G-al Chasseloup, le G-al Haxo et le G-al Charpentier s’entendront sur les changements et ratifications a faire aux presentes dispositions.

Smolensk le 14 Novembre 1812. Le Prince de Neuchatel Major General. Signe: Alexandre.

6

VII.

РАЗНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Следующие письма не имеют какой-либо определенной связи, но характеризуют главным образом положение армий за период от Полоцка (8 октября) до Чашников (2-го ноября). В ожидании боя при Чашниках все взоры французов были устремлены на только-что прибывший на театр войны корпус маршала Виктора (28000), которому поручено было атаковать русских. Между тем Наполеон из Смоленска дал строжайшее приказание Виктору вторично перейти в наступление и во что бы то ни стало оттеснить Витгенштейна за Двину, чтобы обеспечить путь отступления армии. 30 октября Виктор двинулся к Лукомле (близ Чашников), 1-го ноября атаковал русских, завязался кровопролитный бой, стоивший для обеих армий больше 6000 человек. Однако Виктору не удалось отбросить Витгенштейна, но и последний не мог выполнить своей задачи – отрезать Виктора от главной армии и открыть сообщение с адмиралом Чичаговым на правом берегу Березины. Около этих событий группируются письма д’Альбиньяка, Гилье и самого маршала Виктора. Они свидетельствуют, сколь большие надежды возлагались на этот маневр.

№ 1. Письмо генерала д’Адбиньяк [d’Albignac], начальника главного штаба VI корпуса, герцогу Бассано, из Минска, от 1/13 ноября.

«Вынужденный остановиться здесь на несколько дней, я отправил письмо, адресованное Вашему Превосходительству герцогом Реджио. Я буду иметь честь дать ему отчет в том, что мне поручено было сказать ему на словах. Вашему Превосходительству известно, что сегодня на неприятеля должен был напасть герцог де Беллюно^[14] в Чашниках. Желательно, чтобы он (неприятель) был разбит. Император приказал, чтобы дело это было упорным. Должен сознаться Вашему Превосходительству, что герцог Беллюно, идущий на неприятеля по направлению к Чашникам из Лукомля и открывающий свой левый фланг корпусу, находящемуся в Лепеле, внушает беспокойство, ибо если русские дебушируют из Лепеля, то они помешают его движению. Если же, напротив того, они заставят его завязать серьезный бой при Чашниках и атакуют его с тылу, то это может повести к катастрофе».

Lettre du G-al d’Albignac Chef d’Etat Major du 6-me Corps au Duc de Bassano,
de Minsk le 13 Novembre.

Force dе m’arreter ici quelques jours j’ai fait partir la lettre adressee a V. E. par M-r le M-al Duc de Reggio. J’aurai l’honneur de lui rendre compte de ce que j’avais ete charge de lui dire verbalement. V. E. sait que c’est aujourd’hui que l’ennemi a du etre attaque a Tchatchnitki par le Duc de Bellune. I1 est a desirer qu’il soit battu, l’Empereur a ordonne que l’affaire soit vigoureuse. Je dois avouer a V. E. que le M-al Duc de Bellune en marchant a l’ennemi sur Tschatchnitki de Lulkhoml et pretant le flanc gauche au corps qui se trouve a Lepel donne de l’'inquietude car si les Russ se debouchent de Leppel, le voila arrete dans son mouvement. Si au contraire, ils le laissent engager dans une attaque sur Tschatchnitki, et qu’ils tombent sur ses derrieres, il peut en resulter des desastres.

№ 2. Гилье г-ну Пирону.

«Армии Витгенштейна наверно придется раскаяться во всем том зле, которое она нам причиняет. Император идет к ней на перерез с 100000 человек, а маршалы Виктор и Сен-Сир теснят ее у нас в тылу, и я надеюсь, что она вскоре будет уничтожена. А пока набеги её отрядов причиняют нам всевозможный вред, а когда к нам приходят подкрепления, казаки оказываются уже далеко. Все было взято в Витебске, генерал-губернатор, комендант крепости, находившиеся там наши орудия: один из канониров дал себя изрубить в куски, прежде чем отдать свое орудие в руки неприятеля и сколь люди, отличающиеся такой отвагой, достойны сожаления: смерть одного полковника и нескольких офицеров из числа моих знакомых, убитых при той же оказии, усугубляет печаль мою по поводу этого происшествия.

Меня предупредили, что неприятель в Орше, в четырех милях отсюда, и я немедленно уезжаю».

M-r Guillier a M-r Piron.

L’armee de Witgenstein aura surement a se repentir de tous les maux qu’elle nous cause, l’Empereur vient аvес 100000 hommes la couper, les marechaux Victor et St.-Суr, la tiennent en echec sur nos derrieres et j’espere qu’elle ne tardera pas a etre aneautie^[15], en attendant les incursions de ses detachements nous font tout le mal possible et quand il nous arrive des forces les Cosaques sont deja bien loin. Tout a ete pris a Witepsk, le Gen-al Gouverneur, le Commandant de place, les pieces de canon que nous у avions. Un des canoniers s’est fait hacher sur sa piece avant de la laisser entre les mains de l’ennemi, et comme des gens de ce courage sont a regretter, un coionel et plusieurs officiers de ma connaissance ont ete tues, ce qui augmente encore mes regrets sur l’evenement.

On me previent que l’ennemi est a Orcha, a quatre lieues d’ici, je vais partir sur le champ.

№ 3. Письмо маршала Виктора герцогу Бассано из Череи, 9.11.1813.

«Я получил письмо Вашего Превосходительства от 4-го сего месяца, вместе с депешей генерала Брониковского, в коей он уведомляет меня, что русская армия, действующая против князя Шварценберга, направляется на Слоним. Если это движение состоится, то Его Сиятельству необходимо будет поспешить движением в тыл или на левый фланг сей армии, дабы тревожить ее, замедлять её движение и даже атаковать ее, если представится удобный к тому случай.

II и IX корпуса находятся между Березиной и Усвеей. Герцог де-Реджио прибыл и снова принял командование. Мы сговорились относительно того, что будет наиболее полезным. Армия графа Витгенштейна стоит против нас в Чашниках; говорят, что она состоит из 40 или 60 тысяч человек. Уверяют, что он отправил отряд на Минск; это пока сомнительно, потому что все дороги свободны. У нас было два авангардных дела в Лукомле 6-го и 7-го сего месяца, они были благоприятны для нас. Неприятельская конница и пехота, явившиеся в сем пункте, были опрокинуты. У них оказались потери убитыми и взятыми в плен».

Lettre du M-al Victor au Duc de Bassano en date de Tschereia, le 9 Novembre 1812.

J’ai recu la lettre que V. E. m’a fait l’honneur de m’ecrire le 4 du courant. J’ai recu en meme tems une depeche du M-r le G-al Bronikovsky qui m’annoncait tres positivement que l’armee russe opposee a M-r le Prince de Schwarzenberg se dirige snr Slonim. Si ce mouvement a lieu M-r le Prince ne peut pas trop presser sa marche sur les derrieres ou sur le flanc gauche de cette armee pour l’inquieter, ralentir sa marche et meme l’attaquer s’il en trouve une occasion favorable.

Les II et IX corps sont entre la Beresina et la Ousweia. M-r le Duc de Reggio est arrive et a repris son commandement. Nous nous concerterons pour faire le mieux possible. L’armee de М-r de Wittgenstein est devant nous a Tschachnitki; on la dit forte de 40 a 50000 h. On pretend qu’il a fait un detachement sur Minsk, ce qui est encore douteux puis-que les routes sont libres.

Nous avons eu deux affaires d’avant-garde a Loukoml, le 6 et 7 de ce mois; elles nous ont ete avantageuses; la cavalerie et l’infanterie ennemie qui s’etaient presentees sur ce point ont ete culbutees. On leur a tue des hommes et fait des prisonniers.

В письмах Лелорна и Альфонса де-Верженна заключаются воспоминания о более ранних событиях. Первый упоминает о Вязьме, а второй о Полоцке.

№ 4. Письмо Лелорна герцогу Бассано.

«Со времени Славкова я не имел чести писать Вам. Император провел там весь день 4-го числа. Выехал же оттуда 5-го в 5 часов утра с тем, чтобы отправиться в Дорогобуж. 6-го Его Величество отправился в Михайловку, где и провел ночь. 7-го Император ночевал в маленьком замке на берегах Днепра, недалеко от станции Пнево. Его Величество сел в карету в первый раз, со времени выезда из Москвы. Снег, шедший в этот день, и сильный ветер делали езду верхом очень неприятной. 8-го ночевали на станции Бередикино, противной маленькой деревушки, где мы были нагромождены один на другом. 9-го Император прибыл в Смоленск в час пополудни. Мы пробыли там вчерашний день и остаемся и сегодня, а уедем, может быть, завтра. Начиная с 7-го числа поход наш был очень трудным по причине дурной погоды. Шел сильный снег и мороз, сопровождавшийся ветром, был все время от 4 до 8 градусов. Лошади истощены. Было сделано все возможное для спасения артиллерии. Некоторые обозы останутся позади. Это не важно, в виду нашего теперешнего положения. При тех обстоятельствах, в которых мы тогда находились, надо было спасать людей, лошадей и орудия. В этом мы успели и если только неприятель справедлив, то он должен удивляться поспешности и порядку нашего движения. Я сообщу вам подробности, когда буду иметь счастие беседовать с вами у вас дома. Погода продолжает быть холодной, хотя сегодня не более 2 градусов. Генерал Бараге-д’Илье^[16] случился очень кстати на дороге в Ельну, где ему удалось остановить наступательное движение отряда, под начальством казацкого офицера графа Орлова-Денисова, имеющего под начальством 12 полков Донских казаков, 2 полка регулярной конницы и может быть одну пехотную дивизию. Милорадович находится с авангардом между Вязьмой и Дорогобужем. Платов преследует маршала Нея с своими казаками и беспокоит его, не причиняя ему большого вреда. Неизвестно, наверное, где находится сам главнокомандующий.

Генерал Самсон попался в плен с 4 полками, близ Дорогобужа».

Lettre de Lelorgne au Duc de Bassano.

Depuis Slavkovo je n’ai point eu l’honneur de vous ecrire. L’Empereur у а passe la journee du 4. Il en est parti le 5 a 5 h. du matin pour aller a Dorogobouge.

Le 6. S. M. est alle a Mikhailovka ou elle a passe la nuit.

Le 7 l’Empereur a ete coucher dans un petit chateau sur les bords du Dniepre pres de la poste de Pnevo. S. M. a monte en voiture pour la premiere fois depuis Moscou. La neige que nous avons eu a jour la et le grand vent rendait le cheval fort incommode. Le 8 on a couche a la poste de Beredikino vilain petit trou, ou nous etions entasses les uns sur les autres.

Le 9 l’Empereur est arrive a Smolensk a une heure apres midi. On у est reste hier; on у est encore aujourd’hui et peut-etre en partira-t-on de-main.

Depuis le 7 notre marche a ete difficile a cause du mauvais teme. Il tombait beaucoup de neige et le froid, accompagne du vent, a ete continuellement de 4 a 8 degres. Let chevaux sont extenues. On a fait ce qu’il fallait faire pour sauver l’artillerie. Quelques bagages resteront en arriere. C’est de peu d’importance pour le moment ou nous nous trouvons. Les hommes, les chevaux et les canons, voila ce qu’il fallait sauver dans la situation ou nous etions. On у a reussi, et l’ennemi, a’il est juste, doit etre surpris de la rapidite et du bon ordre de notre mouvement. Je vous en dirai les details quand j’aurai le bonheur de pouvoir causer avec vous chez Vous. Le tems se maintient au froid, mais il n’y a pas aujourd’hui plus de 2°.

Le G-al Baraguay d’Hilliers s’est trouve fort a propos sur le chemin d’Elnia pour arreter la marche d’un corps detache sous les ordres du Comte Cosaque Orloff-Denissoff qui commande 12 Reg-t du Don, 2 de Cavalerie reguliere et peut-etre une division d’Infanterie. Miloradovitch est аvес l’avantgarde entre Wiasma et Dorogobouge. Platoff poursuit le M-al Ney аvес ses cosaques. Il le gene sans lui faire grand mal. On ne sait pas bien ou se trouve le G-al en Chef.

Le G-al Samson s’est laisse prendre avec 4 Reg-t pres de Dorogobouge.

№ 5. От г-на Альфонса де-Верженн, адъютанта дивизионного генерала Думера, к г-ну Фридриху де-Верженн.

«С тех пор, как я тебе не писал, любезный друг, с нами случилось столько неприятных происшествий, что я считаю себя очень счастливым возможностью улучить несколько минут спокойствия для уведомления тебя об оных. Необходимо вернуться немного назад. Ты, ведь, знаешь, что 18-го октября мы были еще в Полоцке, с нашим необходимым армейским корпусом, состоящим из 20000 человек: но неприятель, получивший несколько времени тому назад подкрепления, имел под ружьем 52000 человек и с этим подкреплением, гордый своим превосходством, он изводил нас беспрестанно. Наконец, 18-го октября, он решил атаковать нас и взять Полоцк обратно. Г-н маршал Гувион Сен-Сир оборонялся превосходно и держался в течение 4-х дней с упорством, могущим считаться славнейшим подвигом французского оружия; но, в конце концов, мы были вынуждены очистить город и покинули берега Двины, все время преследуемые».

M-r Alponse de Vergennes Cap-ne aide de camp du G-al de D-n Doumere a
M-r Frederic de Vergennes.

Depuis que je ne t’ai ecrit, mon cher ami, il nous est arrive tant d’eve-nements desagreables que je suis trop heureux de jouir de quelques instants de tranquillite pour te mettre un peu an courant. Il faut que je remonte d’un peu haut. Тu sauras donc que le 18 Octobre nous etions encore a Polotsk avec notre petit corps d’armee, fort de 20000 hommes; mais depuis quelque tems l’ennemi ayant recu des renforts se trouvait avoir 52000 hommes sous les armes, et avec ce renfort, fier de sa superiorte il nous chagrinait continuellement. Enfin le 18 Octobre it se decida a attaquer et a reprendre Polotsk. M-r le M-al Gouvien St. Cyr fit la plus belle defense et tint pendant quatre jours avec une resistance qui peut passer pour le plus beau fait d’armes de l’armee francaise, mais enfin nous fumes obliges d’eracuer et nous quittames les bords de la Dwina poursuivis continuellement.

Сюда же принадлежат следующие два донесения Наполеону: военного министра о наборе рекрут от 23.09.1812 (5.10.1812) и министра полиции от 1/13.10.1812.

№ 6. Рапорт военного министра от 23.09.1812 (5.10.1812).

«Имею честь представить Вашему Величеству несколько замечаний, с которыми обратился ко мне г. заведующий рекрутским набором касательно срока отправки 17000 рекрут, набор коих предстоит в нынешнем году для пополнения состава когорт национальной гвардии 1-го всеобщего народного ополчения.

Генерал барон д’Астрель замечает, что было бы желательно, чтобы время выступления контингентов, предназначаемых для когорт, не было слишком близким к сроку отправки рекрут, предназначаемых для линейных полков, для того, чтобы дать время соответствующим ведомствам на пополнение состава их контингентов, с целью избежать возможности зачисления в армию рекрут, которые согласно вынутому ими номеру должны войти в состав когорт.

Он присовокупляет, что такое замедление имело бы экономическое значение в смысле сбережения расходов на жалованье, и что, кроме того, непополнение когорт не может обусловить в данный момент каких-либо неудобств вследствие того, что время года не дает неприятелю возможности предпринять что-либо против прибрежья. А потому он предлагает отложить на 2 или 3 месяца отправку 17000 человек, предназначенных для когорт, назначив сроком для их отправки 10 или 25 февраля 1813 г., с тем, чтобы к 15 или 20 марта они находились уже в депо. Сия мера избавила бы, кроме того, сих молодых людей от путешествия в дурное время года.

Ожидаю по этому предмету распоряжений Вашего Величества. Резолюция: «Одобрено». Славково, 3.111812».

Подписано: Наполеон.

Rapport du M-tre de la Guerre a l’Empereur et Roi en date de Paris du 5 Octobre 1812.

J’ai l’honneur de soumettre a V. M-te quelques observations que M-r le Directeur General de la Conscription Militaire viant de m’adresser rellativement a l’epoque de depart des 17000 conscrits qui doivent etre leves cette annee, pour completer les cohortes de la garde nationale du 1-er ban. Le G-al Baron d’Hastrel me marque qu’il serait a desirer que l’epoque de depart des contingents pour les cohortes ne fut pas trop rapprochee de celle de depart des conscrits destines pour la ligne, afin de donner aux Departements le tems de completer leux contingent et d’eviter ainsi que des conscrits qui, d’apres leur numero de tirage, devront faire partie des cohortes ne fussent designes pour completer les cadres de l’armee.

Il ajoute, que се retard aurait un arantage d’economie sous le rapport de la solde, et qu’il ne peut d’ailleurs resulter, en ce moment, aucun inconvenient de l’incomplet des cohortes, puisque la saison ne permet a l’ennemi, aucune tentative sur les cotes.

Il propose en consequince, d’ajourner a deux on trois mois le depart des 17000 hommes destines pour les cohortes et de fixer leur depart au 10 ou au 25 Fevrier 1813 de maniere a cе qu’ils soyent rendus du 15 an 20 Mars dans les depots. Cette mesure eviterait aussi a ces jeunes gens de voyager pendant la mauvaise saison.

Je demande a cet egard les ordres de V. М.

Decision: approuve. Slawkovo le 3 Novembre 1812.

Signe Napoleon.

№ 7. Рапорт министра полиции, от 1/13.10.1812.

«Я узнал о взятии в Праге под стражу г-на Грунера, бывшего начальника полиции в Берлине. Я знал, что он был оставлен в сем городе г-ном Штейном, ехавшим тогда в Россию.

Г-н Штейн оставался долгое время в Праге для руководства интригами, клонившимися к возбуждению умов и объединению страстей немцев против французской системы и власти Вашего Величества.

Разбор бумага г-на Грунера и протоколы допросов его должны дать важные, сведения о всех этих проделках. Мне кажется, что для пользы службы Вашего Величества было бы полезно познакомиться с этими документами.

Имею честь предложить Вашему Величеству поручить министру иностранных дел потребовать и сообщить мне копии протоколов допросов и результатов разбора бумаг г-на Грунера.

Резолюция: «Отослано к министру иностранных дел». Славково, 3.11.1812».

Подписано: Наполеон.

Rapport du Ministre de la Police a l’Empereur et Roi en date de Paris du 13 Octobre.

J’ai ete informe de l’arrestation du S-r Grunert, ci-devant Directeur de la Police a Berlin, qui a eu lieu a Pragues. Je savais qu’il avait ete laisse dans cette ville par le S-r de Stein, lors qu’il est passe en Russie.

Le S-r de Stein est reste longtems a Pragues pour у diriger le mouvement des intrigues tendantes, a exciter les esprits et rallier les passions des Allemands contre le systeme francais et contre le Gouvernement de V. М.

L’examen des papiers du S-r Grunnert et ses interrogatoires doivent fournir des renseignements importants sur ces manoeuvres. Je pense qu’il serait utile pour le service de V. М, de connaitre ces documents.

J’ai l’honneur de proposer a V. M. de charger Son M-tre des relations exterieures de demander et de me communiquer les copies des interrogatoires et da resultat de l’examen des papiers du S-r Grunnert.

Decision:

Renvoye au M-tre des Relations Exterieures. Slawkovo le 3-me Novembre 1812.

Signe: Napoleon.

Последний документ напоминает нам о попытках порабощенных Наполеоном народов к ниспровержению его власти. Знаменитый прусский реформатор начала XIX в. министр иностранных дел Генрих-Фридрих-Карл фон-Штейн, отставленный Наполеоном от службы (1808 г.) за организацию общественных сил, выехал в Россию, где в 1812 г. организовал немецкий батальон. Когда Пруссия в 1812 г. заключила союз с Наполеоном, Грунер, оставив пост министра полиции, отправился в Прагу и оттуда руководил выполнением плана, задуманного Штейном – организовать народное восстание в Северной Германии. Уступая грозному требованию французов, австрийское правительство арестовало Грунера и продержало его целый год в заточении. Об этом событии и доносит французский министр полиции Наполеону и этим рапортом заканчивается коллекция документов, отобранных у французов во время бегства их из Москвы.

Сообщил Н. Затворницкий

7

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Гр. Гюдень, французский дивизионный генерал (1768-1812), смертельно ранен в бою при Валутиной горе.

[2] Герцог Фриульский, великий маршал Наполеона I (1772-1818).

[3] Мортье, Эдуард-Адольф-Казимир-Жозеф (1766-1835), маршал и пэр Франции, герцог Тревизский. Во время похода в Россию стоял во главе молодой гвардии; по занятии Москвы был назначен её губернатором, а при оставлении взорвал, по приказанию Наполеона, часть Кремля; во время отступления войска его участвовали только в сражении под Красным. В 1813 г. был в сражениях при Люцене, Бауцене, Дрездене, Лейпциге, Гонау; при Фершампенгаузене (1814 г.) разбит союзными войсками; защищал Париж и после его сдачи принял сторону Бурбонов. В 1832 г. назначен военным министром, а в 1835 г. во время парада убит адской машиной, предназначавшейся для короля Людовика-Филиппа и принцев.

[4] Кн. Иосиф-Антон Понятовский (1762-1813) в 1794 г. сражался против русских под начальством Косцюшки. В первый период Наполеоновских войн занялся организацией вооруженных сил Польши, число которых довел до 10000. Из них около одной трети в 1812 г. вошли в состав 6 корпуса и под его начальством приняли участие в cpaжениях при Смоленске, Бородине и Вязьме. В 1813 г. за Лейпцигское дело получил от Наполеона маршальский жезл. 7 ноября Наполеон поручил Понятовскому оборону южного предместья Лейпцига для прикрытия отступления армии. Удерживая свою позицию до последней крайности, он стал отступать только тогда, когда союзные войска ворвались в город; в эту минуту последовал преждевременный взрыв моста через Эльстер. Тяжело раненый Понятовский бросился в реку, чтобы переплыть ее, но это дело, однако, ему не удалось, и он утонул в волнах крутобережного Эльстера.

[5] Бесьер, Жан-Батист, герцог Истрийский (1763-1813); во время похода в Россию командовал гвардией и сильным кавалерийским корпусом; при отступлении обнаружил замечательное хладнокровие и осмотрительность; при начале кампании 1813 г. был главнокомандующим всей французской армии; убит 1.05.1813 во время сражения под Ринпахом в то время, как он направлял своих стрелков против русских войск Винценгероде.

[6] Heй, Мишель, герцог Эльхингенский, князь Московский (1769-1815), в 1812 г. командовал III корпусом.

[7] Савари (Ан-Жан-Мари-Рене Savary герцог de Rovigo) – французский политический деятель (1774-1833); в 1804 г. открыл заговора Жоржа Кадудаля и Пишегрю и руководил как арестом герцога Энгиенского, так и судом над ним.

[8] Камбасерес (Жан-Жак-Режи de Саmbaceres) – французский государственный деятель (17531824); в 1793 г. был членом конвента и комитета общественного спасения; вотировал за казнь Людовика XVI; в эпоху консульства редактировал Code civil; во время похода в Россию фактически оставался главой правительства; по возвращении Бурбонов был изгнан из Франции, как цареубийца, но в 1818 г. был восстановлен в правах и возвратился во Францию.

[9] Несколько слов об этой замечательной личности. Мюрат Иоахим (1771-1815), король Неаполитанский, был сыном трактирщика в Кагоре. Военную службу начал рядовым в 12-м егерском полку; затем поступил в гвардию Людовика XVI, где и сделался адъютантом генерала Бонапарте. В мае 1796 г. получил чин бригадного генерала. В итальянскую кампанию много содействовал победам при Ровередо и Риволи. В египетской экспедиции показал чудеса храбрости, которые и доставили ему громкую известность.

После 18 брюмера женился на сестре Бонапарте, Каролин. Блистательно действовал при Аустерлице (1805), за что получил звание великого герцога Бергского; в том же году взял на капитуляцию Эрфурт, сражался при Прейсиш-Эйлау и взял Кенигсберг. 23.04.1808 беспрепятственно вступил в Мадрид. Когда же Карл IV уступил свои права Иосифу Бонапарте, бывшему до тех пор королем Неаполитанским, то Император отдал ему королевство обеих Сицилий. Неаполитанцы приняли Мюрата с величайшим торжеством. В начале нашей Отечественной войны он с 10000 неаполитанцев присоединился к армии Наполеона, и принял выдающееся участиe в этой кампании и, командуя почти всегда авангардом, сражался со свойственной ему отвагой.

Спустя 4 дня после Лейпцигской битвы, под предлогом набрать новые войска для Наполеона, оставил армию и заключил с австрийцами оборонительный и наступательный союз, с которыми действовал против вице-короля Евгения, защищавшего Италию. По возвращении Наполеона с острова Эльбы, принял его сторону и объявил войну союзникам. Сначала он имел успех, но сражение при Толентино (2-го мая) решило дело не в его пользу: неаполитанцы были разбиты и обратились в беспорядочное бегство, а сам Мюрат должен был выехать из Неаполя, но Наполеон не принял его. После ватерлооской битвы долго скитался по югу Франции, не зная, что предпринять. Однако это было не безопасно. Тулонская полиция положила за его голову крупную награду; тогда он спасся на челноке в Корсику и, надеясь, что неаполитанцы восстанут в его пользу, прибыл в Калабрию, где атакован был превосходными силами и после отчаянного сопротивления взят в плен. 13 октября военный суд приговорил его к смерти, как нарушителя народного спокойствия и приказал в тот же день расстрелять его.

Так изменчива судьба многих героев.

[10] Маре (Hugnes-Bernard Maret, 1763-1839), герцог Бассано до революции был адвокатом, а затем, состоя посланником в Неаполе, был захвачен австрийцами в плен, в 1811 г. назначен министром иностранных дел и получил титул герцога Бассано.

[11] Генерал Тильман (1765-1824) в 1813 г., когда саксонские войска продолжали еще действовать с Наполеоном против союзников, не желая служить для угнетения своей родины, перешел на русскую службу генерал-лейтенантом и поступил снова в прусскую армию уже по взятии Парижа.

[12] Жюно, герцог д’Абрантес (1771-1813) командовал VIII корпусом, но действия его были настолько неудовлетворительны, особенно в сражении при Валутиной горе, что Наполеон удалил его из армии, назначив правителем Иллирии, где он сошел с ума и, возвратившись во Францию, умер.

[13] Начальник инженерного корпуса.

[14] Cette jactance aurait de quoi effrayer, si les resultats n’avaient ete plus que rassurants.

N-e des Editeurs

[15] Дивизионный командир. При дальнейшем отступлении часть его дивизии принуждена была сдаться, что повлекло на него гнев Наполеона. Удрученный немилостью Императора, он скончался в декабре того же года в Берлине.