Владимир Юлин «Адмирал П.В. Чичагов – истинный патриот Отечества. Новое в трактовке его роли в истории России».

Сменивший на престоле императора Павла его сын Александр I приблизил к себе П. В. Чичагова, оценив его профессионализм, высокую образованность и верность. На этот раз колесо фортуны вознесло Павла Васильевича на её высшую точку. Царь ввёл Чичагова в состав своей свиты, назначил начальником Военной по флоту канцелярии, которая вскоре была преобразована в министерство морских сил. В ноябре 1802 года ему присваивают звание вице-адмирала, а в декабре того же года его назначают товарищем министра морских сил. С утроенной энергией он взялся за порученное ему дело. Вскоре тогдашний министр морских сил Н.С. Мордвинов подал в отставку, возмущаясь тем, что Чичагов фактически подменяет его и распоряжается всеми делами министерства. Император не решился назначить Чичагова министром, но поручил ему исполнять обязанности министра морских сил. Чичагов развил бурную деятельность по преобразованию флота, повышению его боеспособности сообразно с требованиями того времени. Он борется с казнокрадством и взяточничеством, упрощает бюрократическую систему отчётности на флоте, улучшает кораблестроение, укрепляет гавани, налаживает производство навигационных инструментов т.д. Вот несколько примеров. Весной 1803 года по предложению Павла Васильевича на кораблях вводится должность ревизора, значительно облегчившая бремя хозяйственных забот командира корабля. В том же году Чичагов предложил министру внутренних дел включить контроль за порядком в портовых городах в круг ведения главного начальника порта с подчинением ему полиции. Были назначены флотские начальники и определён круг их обязанностей. Конечным результатом этих и других административных нововведений было создание системы управления портовыми городами, которая просуществовала до начала ХХ века. Чичагову принадлежала инициатива превращения Севастополя из торгового порта в военно-морской порт на Чёрном море. В октябре 1803 года он предлагает архангельским корабелам ускорить строительство новых типов современных по тем временам кораблей с обивкой их корпусов листовой медью в целях повышения их быстроходности и манёвренности. В числе важнейших задач министерства морских сил Чичагов видел улучшение работы по подготовке кадров на флоте, воспитанию их в духе славных традиций российского флота, верности Государю и Отечеству. Он вносит изменения в систему обучения кадетов и гардемаринов, предусмотрев возможность их стажировки заграницей для ознакомления с зарубежным опытом. При Павле Васильевиче российские моряки совершают первое кругосветное путешествие. Чичагов добивался укрепления дисциплины и порядка на флоте, ограничения произвола офицеров по отношению к своим подчинённым. Было запрещено подвергать телесным наказаниям штурманских помощников унтер-офицерского чина и заковывать матросов в кандалы. По предложению Чичагова была введена новая, более удобная форма одежды моряков. Он требовал, чтобы морскую форму носили только моряки. Атрибутами офицерского обмундирования вместо шпаг стали кортики. Всё, что сказано выше, – лишь отдельно приведённые примеры того, что было сделано Чичаговым на благо российского флота, на благо его Отечества, честью которого он как истинный патриот всегда дорожил. Оценивая вклад П.В. Чичагова в развитие российского флота, правнук адмирала Леонид Михайлович Чичагов писал: «Русский флот переродился при нём; техника развилась, и силы наши увеличились. Было образовано Министерство (морских сил – В.Ю.); устроены порты, эллинги, словом, за несколько лет нельзя было узнать ни моряков, ни наших кораблей. Хищения прекратились; но, естественно, число врагов увеличилось в несколько раз»^[16]. По словам П. Бертенева, издавшего в 1881 году «Архив кн. Воронцова», «Чичагов – лицо необыкновенно любопытное... В преданиях наших старых моряков имя его ценится очень высоко. Утверждают, что всё лучшее заведено в нашем флоте Чичаговым»^[17].

Он, видимо, сделал бы и больше, если бы не отвлекала его, как государственного деятеля, череда войн – и на море, и на суше, – которые вела Россия ^[18]. Русско-турецкая война (1806-1812 гг.) была развязана Турцией с целью возврата её бывших владений в Северном Причерноморье и на Кавказе, а также в связи с ростом влияния России на Балканах. П.В. Чичаговым был разработан план военных операций, предусматривавший прорыв Черноморского флота в Босфор и высадку там десанта в количестве 15-20 тысяч солдат. Далее планировалось силами эскадры под командованием вице-адмирала Д.Н. Синявина и совместно с 5-6 кораблями английского флота осуществить прорыв в Дарданеллы с последующим захватом Константинополя. Однако, из-за несогласованности совместных действий с англичанами задуманный план не удалось осуществить в полной мере, хотя турецкой эскадре был нанесён серьёзный урон в Дарданельском и Афонском сражениях. Операции черноморского флота также отвлекали внимание неприятеля в Северном Причерноморье и тем самым содействовали успеху действий Дунайской армии под командованием М.И. Кутузова.

Русско-шведская война 1808-1809 гг. велась Россией за установление полного контроля над Финским и Ботническим заливами. Русским войскам с большим трудом удалось выйти к побережью Ботнического залива, занять Финляндию, овладеть укреплениями Гангута и Свеаборга, крейсировать у Аландских островов и предпринять попытку высадить десант на шведское побережье. Итоги русско-шведской войны ясно подтвердили неотложность принимаемых Чичаговым мер по модернизации российского флота на Балтике.

В 1807 г. император Александр удостоил Чичагова звания полного адмирала и официально назначил его министром морских сил. Ещё ранее в 1805 году он стал членом сената и Государственного Совета. Император привлекал П.В. Чичагова к обсуждению важных государственных вопросов. Его кругозор не ограничивался одними заботами об усилении мощи морского флота России и его роли в мире. Он ясно понимал, что реформа органов государственного управления требовала, чтобы во главе вновь учреждённых министерств стояли люди сведущие, одарённые тактом и соображением. Однако, на деле выходило, что каждый министр постоянно вмешивался в дела других министров, и вследствие этого происходили столкновения и путаница. Адмирал в подобных случаях реагировал в довольно резкой форме, что не могло не привести к обострению его отношений почти со всеми министрами. «Его боятся, потому что он настаивает на порядке, и ненавидят за то, что он не позволяет, чтобы крали в его ведомстве» – писал в своём донесении из Петербурга в Италию представитель Сардинского короля Жозеф де-Местр ^[19].

Краткую, но весьма верную характеристику П.В. Чичагову дал на страницах «Русской Старины» его бывший адъютант граф Фёдор Петрович Толстой: «Павел Васильевич Чичагов был человек весьма умный и образованный, будучи прямого характера, он был удивительно свободен и, как ни один из других министров, прост в обращении и разговорах с государем и царской фамилией. Зная своё преимущество над знатными придворными льстецами, как по наукам, образованию, так и по прямоте и твёрдости характера, Чичагов обращался с ними с большим невниманием, а с иными даже с пренебрежением, за что, конечно, был ненавидим почти всем придворным миром и всей пустой, высокомерной знатью; но император Александр Павлович и императрица Елизавета Алексеевна его очень любили.

С низшими себя и со своими подчинёнными и просителями, которых всегда принимал без различия чинов и звания, Чичагов обращался весьма приветливо и выслушивал просьбы последних с большим терпением»^[20].

Следует особо подчеркнуть, что взгляды адмирала на государственное устройство Российской империи, специфику русского государства были удивительно точны и в ряде случаев поныне сохраняют свою актуальность ^[iv]. Адмирал принадлежал к числу прогрессивно мыслящих деятелей России, понимавших необходимость реформ с целью отмены крепостного права. Будучи противником крепостного права, он с пониманием отнёсся к принятому в 1803 году закону «О вольных хлебопашцах», который по сути дела был предвестником реформы 1861 года об отмене крепостного права в России. Но в ряды тайных обществ декабристов Чичагов никогда бы не встал. Его методы – это реформы, предполагающие разумные преобразования, законодательное искоренение язв и пороков, присущих любому обществу. «По истине, – писал Чичагов, – как было бы возможно быть полезным любезному отечеству, сделавшись разумным помещиком, приведя в порядок громадные земли, нам принадлежавшия; сколько отрад испытало бы сердце человека, задавшегося целию улучшить быт бедных крестьян, помогать им в их нуждах, быть их другом, сделаться руководителем и просветителем юношества! Как хотелось мне испытать борьбу с нашим рабством и дать новое бытие закоптелым избам многих тысяч наших крестьян»^[21]. В качестве практического шага к освобождению крестьян от крепостной неволи П.В. Чичагов «пустил на выкуп» крепостных крестьян в деревнях, пожалованных за его победы в морских сражениях. «За каждую душу мужского пола, кроме женщин, мне выдали по 150 рублей. Цена была назначена мне правительством», – писал Чичагов в одном из своих писем графу С.Р. Воронцову ^[22].

«Осуждая громко в обществе русских дворян, привязанных к крепостничеству, Павел Васильевич приобрёл наименование «якобинца» и «либерала» – отмечал в своём Предисловии к «Запискам адмирала» Леонид Михайлович Чичагов. Адмиралу Чичагову его недоброжелатели припомнили и то, что на его письменном столе стоял бюст Наполеона, военным гением и государственным дарованием которого Павел Василиевич восхищался, оставаясь тем не менее истинно русским человеком. Доказательство последнего Леонид Михайлович видел в том, что адмирал «в разговорах с иностранцами бранил русские законы, порядки и нравы, а это безусловно врождённый недостаток всех русских людей!»^[23] Обвинение в том, что Павел Васильевич «недостаточно ценил заслуги своих соотечественников, оказывая предпочтение иностранцам», несправедливо и противоречило его собственным убеждениям. Известно, например, что Чичагов в своих мемуарных записках «жестоко порицает Петра Великого за то, что он думал развить свой народ с помощью иностранцев и потому лишь направлял его на ложный путь и отнял всякое чувство собственного достоинства в русских. У него есть целая статья об иностранцах, в которой он перечисляет их поимённо и доказывает, что кроме вреда они ничего не принесли России. За принятие на службу иностранцев Александром I, он укорял императора в письмах, что не было подчас приятно государю»^[24]. По словам правнука адмирала, «враги его даже решились однажды донести на него Государю... Они назвали Чичагова революционером; но так как Император ранее их знал мысли Павла Васильевича и понимал, что либерализм его касается лишь освобождения крестьян, то он ответил доносчикам: «Я знаю, что он враг произвола; может быть, он в этом и прав!»^[25]

Испросив у императора отпуск для лечения жены, Павел Васильевич везёт её в Париж, но спасти Елизавету Карловну не удалось. Она умерла в 1811 году ^[v]. Трудно переносил адмирал тяжесть свалившегося на него горя. Пытаясь разделить безутешное горе Павла Васильевича и поддержать своего друга, граф С.Р. Воронцов писал ему: «Отчаяние, во власти которого вы продолжаете прибывать ввиду несчастья – потери вашей жены, не соответствует характеру твёрдого и здравомыслящего человека, каким я вас знал. Потеря, которую вы понесли, без сомнения большая, даже невозместимая, и именно для этого надо собраться с силами и суметь победить себя самого, примириться, подумать о том, что ожидала от вас ваша жена и исполнить её намерение и её надежду: так как нет сомнения в том, что, умирая, она унесла с собой сладкое утешение, что ваши дети, эти драгоценные свидетельства вашей совместной любви, будут ухожены, а вы будете беречь свои дни, чтобы посвятить их воспитанию этих дорогих детей. Я никогда бы не подумал, что вы не в состоянии перенести несчастье, каким большим оно не было. Стыдно вам желать себе смерти: это малодушие – не уметь переносить жизнь особенно тогда, когда святой долг вменяет вам в обязанность сохранить себя, пожелания вашей жены, то, что вы должны её памяти, и то, что вы должны вашим детям. Будьте мужчиной, как вы были прежде, и привыкайте переносить бесповоротные декреты Провидения с тем достойным смирением, какое подобает мужчине»^[26].

Чувствуя себя сломленным, адмирал просит царя об отставке. Но у Александра I были свои виды на Чичагова. Освободив его от обязанностей министра, император сначала оставляет адмирала при своей особе в звании постоянно дежурного генерал-адъютанта. О степени доверия, с которым царь относился к Чичагову, говорит тот факт, что «ежедневно в 11 часов утра адмирал приходил к государю и Его Величество совещался с ним по всем вопросам государственного управления»^[27].

Перед лицом надвигавшейся с Запада угрозы наполеоновского вторжения царь решает укрепить позиции России на юге, объединив сухопутные войска и Черноморский флот под единым командованием адмирала Чичагова. В данном случае император, судя по имеющимся данным, преследовал далеко идущую цель – организовать нападение на Францию «путём обходного маневра» с юга при поддержке славянских народов Балкан и Турции. В своём рескрипте на имя Чичагова от 9 апреля 1812 года Александр I писал: «Избрав Вас Главнокомандующим Дунайской Армею, вверяем Вам равномерно и Главное Начальство над Черноморским Флотом. К полной власти Главнокомандующего присовокупляем и Главное Управление княжествами Молдавским и Валахским, равно и всеми странами, кои могут быть заняты сухопутными и морскими силами, Вам вверенными»^[28]. Вот что писал французский историк Тьер о назначении Чичагова командующим Дунайской армией и Черноморским флотом:

«Александр имел при себе человека, убеждения которого почти либеральные, ум блестящий и живой, ему (императору) нравились и подавали надежду на великие заслуги; это был адмирал Чичагов. Государь остановил выбор на нём, для весьма важного поручения на востоке, и выбор был весьма удачен, так как адмирал был действительно годен как с практической, так и идеальной стороны для роли, которую должен был играть в этих странах... Блестящее воображение, столь же неутомимая энергия адмирала соответствовали тем ролям, столь различным и смелым»^[29].

В апреле 1812 г. Чичагов сменяет на должности командующего Дунайской армии М.И. Кутузова, которого царь отправляет в отставку. Замена Кутузова Чичаговым готовилась императором в тайне. Но Кутузову удалось об этом узнать и он поспешил предпринять упреждающий шаг, форсировав ^[vi] подписание с турками Бухарестского мирного договора с тем, чтобы лавры этой «дипломатической победы» достались ему, а не Чичагову. Старый полководец, недовольный своей отставкой, затаил обиду как на царя, так и на своего сменщика. Кстати сказать, Кутузова давно настроил против Чичагова его родственник А.С. Шишков, который, как было сказано выше, ещё в бытность императором Павла I завидовал Чичагову и не мог смириться с тем, что Чичагов был старше его по званию. Не остался в стороне и занимавший одно время должность министра иностранных дел граф Николай Румянцев, который ненавидел и Чичагова, и Кутузова. Румянцев был одним из тех, кто немало потрудился, чтобы поссорить Чичагова и Кутузова. Эти обстоятельства, в частности, неприязнь Кутузова сыграют в дальнейшем роковую роль для судьбы адмирала. Но вернёмся к Чичагову. Ознакомившись с положением дел на вверенном ему участке, он нашёл дунайские княжества в плачевном состоянии, а дисциплину в армии почти разваленной, что явилось следствием многочисленных злоупотреблений, допущенных Кутузовым и его окружением. «Проезжая через Молдову и Валахию, – писал Чичагов в своём дневнике, – я не раз замечал покинутые жилища и узнавал, что их владельцы бежали из страны или укрылись в лесах, чтобы избежать реквизиций властей и притеснений со стороны солдат. Эти переселения происходили преимущественно во время расквартирования войск. Дисциплина была настолько расстроена, что начался грабёж, и военные забирали у торговцев всё, что им хотелось. Я был вынужден подвергнуть солдат своей почётной охраны суровым наказаниям, поскольку они брали провизию прямо в соседних домах. Но следует ли удивляться распущенности солдат, когда генерал Кутузов, озабоченный исключительно собственными удовольствиями, не постеснялся с помощью своих прислужников похитить и выслать из страны члена Дивана Валахии (местного административного органа – В.Ю.), мужа одной из своих любовниц? Щедрый на услуги своим любовницам, он предоставлял их друзьям и протеже исключения из правил при дунайских таможнях. Караваны, приходившие из Андрианополя, делали из этих таможен настоящий источник богатства, который, однако, был истощён этой узаконенной контрабандой и казнокрадством чиновников, которые присваивали оставшееся. Таким образом, в этих столь плодородных княжествах, которые вместе с Бессарабией и турецкими владениями на румынском берегу Дуная (райатами) могли давать 20 миллионов рублей дохода, Россия была вынуждена оплачивать и содержать армию, оставшуюся без денег и продовольствия, за свой счёт...»^[30] Адмирал должен был бороться против застарелых устоев коррупции; он всегда оставался бдительным и его трудно было обмануть, он всегда был непоколебимо честен и умел окружить себя толковыми людьми, такими как Стурдза, Каподистрия и митрополит Игнатий ^[vii]. Три месяца потребовалось Чичагову, чтобы навести должный порядок в зоне своей ответственности, укрепить воинскую дисциплину, подорвать устои коррупции, сократить на две трети подати, изымаемые с населения, добиться значительного пополнения армейской кассы за счёт таможенных поступлений.

Важным результатом принятых мер было налаживание отношений с местным населением, которое стало относиться к русским с прежней симпатией. При этом Чичагов не упускал из вида поставленную императором задачу добиваться от Турции согласия на заключение с Россией «наступательного и оборонительного союза» против наполеоновской Франции и её союзников, т.е. того, чего не сделал Кутузов, поспешив подписать Бухарестский мирный договор. Дипломатический демарш с заключением союза с Турцией позволил бы, по расчётам Александра I, заполучить ополчения сербов, боснийцев и других христианских народов и усилить Дунайскую армию для нанесения «отвлекающего удара» по югу Франции. В случае отказа Турции от «наступательного и оборонительного союза» с Россией допускалась возможность возобновления военных действий против Турции, чтобы вынудить её вступить в такой союз. Адмирал Чичагов выступил с идеей «отвлекающего удара», которая нашла конкретное воплощение в плане, представленном на рассмотрение императору Александру. Император знал, что человек, который готовил этот план и собирался его выполнять, всегда тщательно рассчитывал свои действия, всё предвидя и сочетая тщательно рассчитанную смелость и непоколебимое упорство. Он мог быть сообразно обстановке и необходимости и политиком, и администратором, и полководцем. Кампания, которую он намеревался предпринять, должна была открыть путь к весьма значительному усилению позиций России на Востоке. В случае, если бы Турция позволила пройти по своей территории, то поход Дунайской армии по странам, населённым христианскими народами, был бы для этих народов предзнаменованием их освобождения и позволил бы установить между славянами на Балканах и русскими близкие и прочные отношения, что имело бы большое значение для будущего. Адмиралу удалось установить контакты со многими из турецких пашей и договориться о том, что они не окажут вооружённого сопротивления и пропустят русские войска через контролируемую ими территорию. Отдавая отчёт в том, что войскам пришлось бы преодолевать серьёзные естественные препятствия в гористой местности, две дивизии Дунайской армии были организованы и оснащены так, что могли пройти везде. Если же турки не согласились бы на проход русских войск по своей территории, адмирал Чичагов был готов форсировать Дунай, атаковать их и двинуться на Константинополь. Черноморский флот был готов осуществить высадку десанта в Константинополе. «Поход на Константинополь, который делал возможным создание новой империи, мог бы, посеяв смятение среди союзников Наполеона, прервать его вторжение вглубь российских земель. Я был в состоянии внезапно перейти Дунай менее чем за восемь дней; я вышел бы на подступы к Балканам ещё до того, как Диван в Бухаресте узнал бы о моих планах. А когда новость о начале наступления достигла бы австрийского двора или Наполеона, я уже возможно был бы у ворот Константинополя. Наши враги, ведущие большую войну, не смогли бы реагировать достаточно быстро. Тем временем я сформировал бы из народов этих стран не армию в сорок или пятьдесят тысяч человек, а тучу солдат, которых можно было бы использовать для отвлекающего удара и для любого другого предприятия»^[31] – писал Чичагов.

Предложенный Чичаговым план опережал стратегию Наполеона, который рассчитывал нанести стремительный удар по России, принудить её к миру. А затем, потребовав у России 100 тысяч войск для усиления французской армии, Наполеон намеревался повернуть на юг, покорить Турцию, отняв у неё Константинополь, который он хотел сделать столицей своей Восточной империи, а затем объединить под своей властью Восточную и Западную империи. Резервные войска Наполеона, дислоцированные в Италии, Иллирии и на Ионических островах, планировалось направить в Египет и восстановить там власть Наполеона. Что же касается дислоцированных в Константинополе главных и вспомогательных войск Наполеона, то он хотел использовать их для продвижения через Малую Азию в Бенгалию и нанесения удара по «жемчужине английской короны» – Индии. Как известно, расчёты Наполеона не оправдались.

Справедливости ради следует отметить, что Чичагов допустил известную долю самонадеянности и не сомневался в том, что император согласится с его планом «отвлекающего удара». Из Валахии в Сербию направился авангард Дунайской армии под командованием генерал-майора графа Орурка в составе 17.250 пехотинцев, 1.950 кавалеристов, 550 казаков, 12 батарейных и 24 лёгких орудий. Остальная часть Дунайской армии была разделена на пять корпусов под начальством графа Ланжерона, Воинова, Эссена, Булатова и Сабанеева с задачей нанесения удара во фланг австрийской армии, противостоявшей Третьей армии Тормасова. 13 батальонов и 19 эскадронов предполагалось оставить на Дунае «для охранения крепостей и наблюдения турецкой границы»^[32].

Однако император Александр не разделял амбиций адмирала. Он был озабочен больше всего вторжением Наполеона в пределы России в июне 1812 года. В своём письме адмиралу он писал: «Ваш план очень обширен и очень дерзок, но кто может поручиться за его успех? А в ожидании результатов мы лишаемся того воздействия, которое наш отвлекающий удар мог оказать на неприятеля, а также на долгое время теряем возможность распоряжаться находящимися под вашим командованием войсками, направляя их к Константинополю. Не говоря уже об общем шокирующем впечатлении, которое произведёт на наших соотечественников и на союзников – англичан и шведов – подобное решение, разве это не добавляет нам оснований для сомнения...»^[33]

Александр I предписал Дунайской Армии идти в северном направлении, форсировать Днестр и быть готовой нанести удар во фланг наполеоновской армии. Адмирал поспешил выполнить повеление императора. Из Сербии пришлось отозвать авангард Дунайской армии ^[viii]. Части Дунайской армии выходили в путь по готовности. Чичагов намеревался переформировать армию за Днестром и рассчитывал соединиться с Третьей армией генерала А.П. Тормасова 7 сентября. Так оно и было, как планировал адмирал.

Примечания:

[iv] Вот один из примеров его рассуждений о положении в его собственной стране – России: «В стране, где население так не соразмерно с его протяжённостью и сокращается каждый день, хотят отвлечь рабочие руки, занятые сельским трудом, и направить их для работы на мануфактурах. И на каких подчас мануфактурах? На тех, для которых у них нет такого сырья, как хорошая шерсть, красители, хлопок и проч. Ошибки и пороки присущи всему и они не могут не привести в конце концов к разрухе, какими бы большими ни были ресурсы государства. Нарушение права собственности, лихоимство, монополия, крючкотворство, всякого рода грабёж являются составными частями нашей администрации». Приведённая цитата – из письма П.В. Чичагова графу С.Р. Воронцову от 15 сентября 1813 года. А звучит вполне современно!

[v] Елизавета Карловна Чичагова скончалась в Париже 18 апреля 1811 года. Забальзaмированное тело своей жены адмирал перевёз в Петербург и похоронил его в мавзолее на Смоленском лютеранском кладбище. На фронтоне мавзолея высечено в одну строку: «На сем месте 24 июля 1811 г. навеки я схоронил моё блаженство. П. Чичагов».

За два года до кончины Елизаветы Карловны она была награждена дамским Крестом Ордена Св. Великомученницы Екатерины. Она заслужила эту награду. Вся её жизнь с Павлом Васильевичем была поистине подвигом любящей жены, добродетельной матери и верного друга, готового разделить с ним любые невзгоды, вплоть до самопожертвования ради любимого человека и её новой Родины России.

[vi] Поспешность Кутузова с подписанием Бухарестского договора обернулась для России, в частности, уступкой Турции Молдавии и Валахии, а для Сербии куцей автономией, отодвинув на 66 лет освобождение сербов и других балканских славян от многовекового османского ига в результате победы России в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.

[vii] Стурдза – молдованин по национальности, получил образование в России, до тонкостей знал положение в Молдавии и Валахии; Каподистрия, адвокат из Корфу с блестящими дипломатическими способностями и опытом был назначен Чичаговым на должность начальника его канцелярии; митрополит Игнатий, влиятельное лицо в Греции и Турции, был оставлен адмиралом при себе вопреки попыткам отозвать его в Россию.

[viii] «Сербы прощались с русскими как братья; на каждом переходе они заготовляли в изобилии подводы, вино, продовольствие и жаловались только, зачем русские не берут их с собой воевать вместе против французов» (А.И. Михайловский-Данилевский. «Отечественная война. Описание войны 1812-1815 г.» Издание А.А. Каспери. СПб. 1899 г., с. 107).

Источники:

[16] «Архив адмирала П.В. Чичагова». Выпуск Первый. СПб. 1885., с. 20.

[17] Там же, с. 7.

[18] См. подробнее Н.В. Скрицкий. «Самые знаменитые флотоводцы России». М. «Вече». 2000 г., с. 237-238.

[19] «Архив адмирала П.В. Чичагова». Выпуск Первый. СПб. 1885 г., с. 27.

[20] «Русская Старина». СПб. 1873 г., том VII, январь, с. 44-45.

[21] «Архив адмирала П.В. Чичагова». Выпуск Первый. СПб. 1885 г., с. 15-16.

[22] Цит. по изданию «Великороссы». Выпуск Второй. Приложение к Альманаху «Секрет». М. Товарищество советских писателей, 1992 г., с. 8.

[23] «Архив адмирала П.В. Чичагова». Выпуск Первый. СПб. 1885 г., с. 29.

[24] Там же, с. 22.

[25] Там же, с. 30.

[26] Из письма графа С.Р. Воронцова адмиралу П.В. Чичагову от 3 марта 1813 года.

[27] «Архив адмирала П.В. Чичагова». Выпуск Первый. СПб.1885 г., с. 30.

[28] Рескрипт Императора Александра Первого Адмиралу П.В. Чичагову от 9 апреля 1812 года.

[29] Цит. по «Histoire de Consulat et de l’Empire». Vol. III. p. 492.

[30] Из «Записок» адмирала П.В. Чичагова (цит. «Русский архив». 1870 г. № 9. Перевод с француского: с. 15-16).

[31] Там же, с. 34.

[32] А.И. Михайловский-Данилевский. «Отечественная война. Описание войны 1812-1815 г.». Издание А.А. Каспари. СПб. 1899 г., с. 107.

[33] Из «Записок» адмирала П.В. Чичагова (цит. « Русский Архив». 1870 г., № 9. Перевод с французского, с. 35).