Дмитрий Лукьянов — выпускник Школы Родченко, победитель конкурса «Серебряная камера-2015», обладатель премии «Parmigiani Spirit Award», участник многочисленных групповых выставок и фестивалей в России и за рубежом. В рамках X Московской фотобиеннале в 2014 году состоялась его персональная выставка «DKdance», а в 2015-м он закончил работу над проектом «Instant Tomorrow», который неоднократно выставлялся в Европе и России. В этом же году в берлинском издательстве «Peperoni-books» вышла одноименная книга.

Новый проект Лукьянова — результат исследования-путешествия, продолжавшегося с 2012 по 2017 год. Всего проект включает десятки фотографий, снятых в почти сорока городах России, — и раньше не показывался.

Сам автор говорит об этом опыте как о «психогеографическом трипе». Все места — и туристическая «достопримечательность», и окраина провинциального города с типовой застройкой — равноправные члены обитаемой земной поверхности. В объективе Лукьянова оказываются именно самые обыденные ландшафты, и каждая его фотография — это поиск эстетического там, где, казалось бы, понятие «эстетика» неприменимо.

Географ Владимир Каганский пишет об особом умении Лукьянова запечатлеть ландшафт во всей его целостности: «Дмитрий видит в ландшафте то, чем он и является — телесность, форму, совместность деталей, конфликт, контраст, несовместимость, сопряженность, неслучайность. Закономерность. Человека и следы его жизни, отпечатки, дружбу или вражду человека и места. Видит контуры, цвета, свет, звук и запах. Внимает ландшафту не как сцене „для“ и не этому „для“ — внимает ландшафту как жизненной ткани».

Владимир Каганский

ЛАНДШАФТ ДМИТРИЯ ЛУКЬЯНОВА. ПОЭТИКА ОБЫДЕННОГО

Глядя на визуальный бум современности, кажется, что люди только начали смотреть вокруг, видеть и запечатлевать зримое... Вдруг увидели — вокруг, всюду — пространство. Пространственный поворот гуманитарных наук, вспыхивающие что ни день новые визуальные дисциплины, искусства и техники. Двигаться в пространстве дешево, транспорт быстр, все места близки — никогда еще человечество так не металось в пространстве.

Трудно ли в этом потоке увидеть и запечатлеть что-то?

Трудно.

Слишком многое попало на глаза и полезло в объективы. Слишком многие нажимают кнопки камер. Иерархия в культуре рухнула, пирамида избранного упала, рассыпалась, и ее куски покатились по поверхности Земли. Докатились до каждого. Когда-то, еще на моей памяти, в глаза лезло многое, но внимали избранному, искали его, снимали лишь особенное, признанное, свое. Хотя бы в малом кругу. Лишь это имело смысл и ценность. Фотография была ремеслом — и искусством. И меня как географа ей тоже учили. Учили видеть, понимать и снимать ландшафт — как ученого.

Дмитрий Лукьянов снимает именно живые места. Ландшафт, культурный ландшафт, в нем живут люди. Тривиально — на первый взгляд, ибо все люди живут именно и только в ландшафте.

Совсем не так. Есть вещи настолько привычные и вжившиеся в рассудок, в плоть сознания, что их очень трудно осознать. В ландшафте обычно видят пейзаж — из-за опыта смотрения живописи. Видят особенное, необычное, необычайное, страшное, красивое, яркое, ужасное, лица, вертикали, сценки, монументы, уродливое, вершины, эмблемы, животных, замки, пропасти, символы, кремли, цветы... Знаки. Видят не ландшафт — замещающие его детали. Непременно с настроением и оценкой. Следуя шаблону или разрушая его. Восторгаясь или ужасаясь. Любя или ненавидя. Разрезая ландшафт на кусочки, сортируя их, отбирая, оценивая, украшая ракурсом, техникой, приемом.

Детали заместили целое, оттеснили, прогнали, выгнали это целое из культуры. Целое ландшафта пропало — оно стало невидимым.

Ландшафт же дан нам сам, он сам себя являет как феномен. Дробление ландшафта кадрами — распил драгоценного камня: ценность падает, красота живого кристалла замещается мертвенной красивостью правильной огранки.

Дмитрий же видит ландшафт как целое. Я бы сказал, что он так его понимает, но не настаиваю. Он дает феномену проступить. Ждет. Это именно ландшафт, а не его особые точки. Его существование, а не особые моменты. Ландшафт обыденен — как жизнь. В оптике Дмитрия ландшафт жив и живет. Дмитрий эту жизнь не приукрашивает — и не разоблачает. Не восхищается — и не негодует.

Все места — равноправные члены обитаемой земной поверхности. Но и сами по себе и для конкретного художника они не равны. Есть и такие, через которые больше видно. Семантически плотные и в умелой оптике — символичные, сосредотачивающие смысл, цвет, формы многих иных мест.

Дмитрий видит в ландшафте то, чем он и является — телесность, форму, совместность деталей, конфликт, контраст, несовместимость, сопряженность, неслучайность. Закономерность. Человека и следы его жизни, отпечатки, дружбу или вражду человека и места. Видит контуры, цвета, свет, звук и запах. Внимает ландшафту не как сцене «для» и не этому «для» — внимает ландшафту как жизненной ткани.

В культуре произошли головокружительные инверсии. Экзотика стала обыденной. Уникумы острова Бали известны, поняты, сняты, показаны — жизнь ландшафта нашей округи непостижима и загадочна. Далекое и близкое сменили места. Настоящую, коренную Среднюю Россию не видел никто — Камчатку видели; говорю уверенно, поскольку и то и другое знаю. Обыденность, повседневность, близкое стало далеким, экзотикой, раритетом.

Дмитрий и снимает именно эти невидимые раритеты. Оптика и поэтика обыденного. Когда все версифицируют, полагая это поэзией, — поэзией стала проза.

Владимир Каганский — старший научный сотрудник Института географии РАН, кандидат географических наук, путешественник, участник междисциплинарных исследований, публицист; автор ряда спецкурсов. Основные исследования — теоретическая география и методология географии; теория классификации; общая и географическая лимология; ландшафт и культура России; концепция путешествий.

Куратор: Анна Зайцева

13 февраля 2019 — 10 марта 2019

Центральный выставочный зал "Манеж"