«Спасибо женщинам, они дадут несколько прекрасных строк нашей истории», – писал известный поэт П.А. Вяземский вскоре после восстания 14 декабря 1825 года. Последовавший после приговора участникам отъезд нескольких жен в Сибирь к своим осужденным мужьям поразил современников и скоро сделался для русского общества символом самоотверженной любви и верности. Само выражение «жена декабриста» стало нарицательным.
В последние десятилетия оценка движения декабристов подверглась суровому пересмотру; в части общества на смену прежнему восхищению «рыцарями, кованными из чистой стали» пришло возмущение «зажигателями бунта, цареубийцами и клятвопреступниками». Повышенный интерес, существовавший ранее в российском обществе к декабристам, изрядно уменьшился. Иное дело жены декабристов. Ценность их подвига не только не подверглась сомнению, но и приобрела в современных условиях бoльшую глубину и значительность, поскольку нынешняя эпоха ознаменовалась глубоким кризисом института семьи и отходом от традиций. Образ женщины, жертвующей ради любимого человека привычным комфортом и социальным статусом, становится все более редким, а его морально-этическое значение возрастает.
Из 126 приговоренных к смертной казни, различным срокам каторги и ссылке декабристов женаты были всего 23 человека (включая казненного К.Ф. Рылеева). Вопреки старинной традиции, обрекавшей семьи политических преступников на изгнание и всевозможные бедствия, правительство Николая I на сей раз признало членов семей непричастными к поступкам их родных. Жены не только не должны были следовать за мужьями, но им разрешалось считать свой брак аннулированным и даже вновь, если угодно, выйти замуж.
Воспользовались этим разрешением единицы. Большинство женщин не пожелало разрывать связи со своими мужьями и делало все, чтобы облегчить их участь. «Я, право, чувствую, что не смогу жить без тебя, – писала мужу в крепость княгиня Е.И. Трубецкая. – Я все готова снести с тобою, не буду жалеть ни о чем, когда буду с тобою вместе. Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать…».
Многие мечтали о воссоединении, но осуществить это удалось лишь некоторым. Основным препятствием стало запрещение властей брать с собой в Сибирь детей. К тому же поездка в Сибирь была делом далеко не дешевым и не всем по средствам.
В итоге приехать к осужденным мужьям смогли лишь 10 женщин: княгиня Е.И. Трубецкая, княгиня М.Н. Волконская, А.Г. Муравьева, Е.П. Нарышкина, А.И. Давыдова, баронесса А.В. Розен, Н.Д. Фонвизина, М.К. Юшневская, А.В. Ентальцева, а также П.М. Муравьева, чей муж был осужден только на ссылку. В Сибирь отправились также две невесты декабристов И.А. Анненкова и В.П. Ивашева – француженки Полина Гебль и Камилла Ледантю. Память о них хранится в Нерчинских рудниках, в Чите и Петровске-Забайкальском, в Иркутске, Тобольске, Ялуторовске и других местах, где им довелось жить в изгнании.
Приговоренные к каторге не имели права писать письма. Дамы взяли эту миссию на себя и в короткие сроки установили для них постоянную связь с родиной. Благодаря этому в места заключения приходили новости и деньги, выписывались газеты и журналы, присылались целые библиотеки книг на разных языках, инструменты и лекарства, краски и семена. Все это позволило уже в Чите организовать знаменитую «каторжную академию» и дало многим декабристам те занятия, благодаря которым потом они вошли в историю Сибири как ее просветители и исследователи.
Присутствие женщин служило и облагораживающим фактором, не позволившим заключенным опуститься, и стимулом к полезной деятельности, к занятиям музыкой, литературой, живописью, религиозным просвещением. Родившиеся в Сибири дети становились общими любимцами и создавали для заключенных иллюзию нормальной полноценной жизни, которой они были лишены.
В 2016 году отмечается 190-летие отъезда этих женщин в Сибирь и 160-летие амнистии декабристов. Осужденным и их семьям суждено было провести в Сибири 30 лет. Далеко не все дожили до амнистии 1856 года: всего в Сибири на тот момент находилось 34 ссыльных. Осталось в сибирской земле и несколько женщин: в Петровском Заводе в 1832 году скончалась Александра Григорьевна Муравьева – «наша первомученица», как называли ее декабристы. До наших дней сохранилась установленная над ее могилой часовня. В 1839 году в Туринске умерла Камилла Петровна Ивашева; в 1854 году в Иркутске – княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая. Остальные смогли спустя тридцать лет вернуться в родные места.
Государственный исторический музей располагает значительной коллекцией декабристских материалов, в том числе большим собранием графики, фотографий, миниатюр и документов, которые и составили основу выставки. Среди представленных предметов – редко экспонируемые работы художников А. Маньяни, Ф.А. Тулова, М.С. Знаменского, Е.М. Корнеева и других, хрестоматийно известные произведения художника-декабриста Н.А. Бестужева, написанные им в Сибири; редчайшие фотографии, в том числе, происходящие из собраний самих декабристских семей. Особый интерес представляет план Читы, выполненный в 1830 году декабристом П.И. Фаленбергом: на нем отмечено расположение домов, в которых жили дамы. Почти неизвестен широкой публике альбом, хранившийся в семье декабриста В.Л. Давыдова, акварели в котором выполнены его дочерью Е.В.Давыдовой. К числу наиболее ценных экспонатов относятся представленные на выставке автографы, в том числе, княгини М.Н. Волконской и княгини Е.И. Трубецкой.
