Литературно-художественная выставка из фондов Пушкинского Заповедника, открывающаяся в Пушкинский день России в мемориальной усадьбе «Петровское», посвящена 215-летию со дня рождения А. С. Пушкина и 190-летию приезда поэта в михайловскую ссылку (1824 – 1826).
Эти два года пребывания в родовом имении в качестве ссыльного были периодом необычайного подъёма и расцвета творчества А. С. Пушкина. В Михайловском он по-новому увидел жизнь – в ее «нагой простоте», в неброском и совсем не ярком облике. Вместо пышного Юга и мощи морской стихии, которую мы видим на крымских этюдах Б. М. Козмина 1962 – 1995 годов, перед ним открылись равнины и холмы, тихоструйные реки, гладь озерных зеркал среднерусского пейзажа. Но именно красота тихой, не бьющей в глаза, благородной и умиротворенной, спокойной простоты влечет поэта.
Лирика этого времени, если взять ее в целом, проникнута светом, энергией и радостным приятием «воспоминаний», наполненных переосмыслениями и как следствие новыми замыслами. Поэтические произведения, такие как «К морю», «Фонтану Бахчисарайского дворца», «К Языкову», «И. И. Пущину», «Чаадаеву» («К чему холодные сомненья?..»), цикл «Подражание Корану», историческая элегия «Андрей Шенье», «Под небом голубым страны своей родной…», «Признание», «Аквилон», «Вакхическая песня», «К*** («Я помню чудное мгновенье…»), «Всё в жертву памяти твоей…», «В крови горит огонь желанья…», «Зимний вечер», «К няне», «Пророк» – значительные лирические признания.
Гармонию стиха и прозаических строк Пушкина передают представленные работы кисти художников-живописцев, составляющих основу фонда изобразительной коллекции Пушкинского Заповедника: П. П. Оссовского, Б. В. Щербакова, А. А. Мыльникова, Д. П. Бучкина, П. Т. Фомина, Э. Я. Выржиковского, М. Л. Рудницкой, В. Д. Ездакова, С. Н. Репина, В. В. Лысюка, А. К. Белова, В. В. Сухова, О. А. Шиллер, В. В. Громова, А. В. Тимченко, Б. М. Козмина.
Образ михайловского анахорета предстает как в изображении самого поэта, так и в работах маститых художников. Свои автопортреты он рисует среди портретов близких ему по духу современников и исторических лиц на листах черновых рукописей романа «Евгений Онегин», элегии «Андрей Шенье».
На представленных живописных полотнах П. П. Оссовского, В. В. Лысюка, Л. В. Гервица фигура Пушкина изображена на фоне пейзажа, состояние которого передает внутреннее поэтическое богатство поэта: здесь и душевное смятение, и погружение в думы, и единение с миром природы. При всем различии стилевых манер их роднит подчеркнутая эмоциональность, лиризм. Равно как и в поэтической интерпретации созерцающей модели всадника на коне в бронзовом изваянии скульптора А. И. Посядо.
В созидательном одиночестве Пушкина были «и жизнь, и слезы, и любовь», которые нашли отражение в жанровой живописи и графике. Это работы П. И. Геллера – «Пушкин и няня»; Л. В. Гервица – «Пасмурный день (Пушкин и Анна Керн)»; А. К. Соколова – «Пушкин в гостях у П. А. Ганнибала»; А. В. Данилова – «Пушкин и Пущин в Михайловском».
В Михайловском Пушкин дописывает то, что не успел дописать в Одессе, в частности, поэму «Цыганы». Как с завершением этой поэмы, так и с написанием стихотворения «К морю» Пушкин прощался с романтизмом и с южным периодом своей творческой судьбы. Одновременно, как бы в противовес элегической патетике прощания с Байроном, Наполеоном и с океаном, пишется другая, как тогда говорили «прозаизированная пьеса», «Разговор книгопродавца с поэтом». В ней утрировано романтическому поэту противостоит деловой книгопродавец, который непреклонно обосновывает свои резоны в обеспечении необходимой свободы, но не политической, а личной независимости поэта.
Так «в глуши забытого селенья» Пушкин расстается с романтическим восприятием действительности. Скрытая духовная работа: «сердечный жар, так долго усыпленный», обнаруживается в июльском послании 1825 года Н. Н. Раевскому-сыну: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить».
Пушкина захватывают всё новые и новые художественные замыслы. Одним из первых подлинно новых поисков была его поэма «Граф Нулин». Образы героев этой «повести в стихах» представляют на выставке литографии К. А. Клементьевой, изданные в 1936 году в книге «Граф Нулин».
Однако поиски новых литературных путей ею не ограничились. В начальную пору – в конце 1824 – начале 1825-го – у него зарождаются и как бы существуют три больших литературных замысла, каждый из которого косвенно влиял друг на друга: «Евгений Онегин» (первоначальная идея которого переосмысливалась как раз в это время), «Борис Годунов» и Автобиографические записки.
В двух выставочных залах предстают эти значимые пушкинские произведения в интерпретациях художников книжной иллюстрации: А. Ф. Густавсона, О. Л. Делла-Вос - Кардовской, М. В. Фармаковского, Н. В. Кузьмина, В. И. Сурикова, В. А. Фаворского, П. Л. Бунина, И. И. Ершова, А. Н. Самохвалова, Н. А. Аксёновой.
Каждый из художников, создавший свою индивидуальную манеру изображения, передает мир Пушкина как сущую реальность благодаря умению увидеть в литературных персонажах живых людей во всей их портретной убедительности и психологической сложности. Если иллюстрации Фаворского к трагедии «Борис Годунов» полны экспрессии, достигающейся за счет мимики и жестов персонажей, то рисунки Павла Бунина, как к «Борису Годунову», «Евгению Онегину», так и к стихотворению «Пророк», точны вплоть до малейших деталей. Единственный чуть ироничный, но в то же время виртуозно-артистичный рисунок выдающегося художника книжной графики Н. В. Кузьмина к «Евгению Онегину» представлен в соседстве с «воздушными рисунками» Павла Бунина и иллюстрациями, созданными в 2013 году художником петербургской школы Наталией Аксёновой. В своем видении человеческих страстей, используя разную технику письма – акварель, гуашь, живопись, она убедительно передает внутренний мир пушкинских героев, иллюстрируя строфу за строфой романа «Евгений Онегин», написанных в Михайловском.
Четвертый зал отображает мир Пушкина в историко-этнографическом осмыслении в годы михайловской ссылки народной и религиозной темы в серьезном и бережном отношении с преданием. Плодом этих его постижений были такие поэтические произведения, как «Жених», «Песни о Стеньке Разине» и «Как жениться задумал царский арап». Последнее, живописно проиллюстрированное художником Н. А. Аксёновой, написано в форме народной песни, ставшей впоследствии одной из главных тем романа «Арап Петра Великого».
Работы замечательных интерпретаторов сказочного мира – Н. А. Рамазанова, Е. В. Пашковой-Селивановой, А. А. Малыгина и мастерской Кучеренко, обрамляют восседающего на постаменте Кота ученого. Персону кота, как и представленную в «онегинском» зале фигуру Татьяны Лариной, воплотила живописец-монументалист Н. А. Аксёнова. Эти тромплейи, или обманки, придают особый колорит композиции тематического сюжета художественной выставки. Они поддерживаются малыми формами скульптур сказочных героев Пушкина работы Г. И. Медведевой и неизвестного мастера ушедшего столетия.
Увенчивающим акцентом выставочного сценария является представленная икона кисти художника-иконописца Георгия Панайотова «Пушкин и Святой митрополит Филарет». Аллегорический образ Пушкина, изображенный на золотом фоне в образе античного поэта, иллюстрирует действительную связь священнослужителя, полемизирующего о смысле человечного бытия, с автором «Пророка».
В годы михайловской ссылки Пушкин много размышляет над предназначением поэта. Ответы он искал и в «Разговоре книгопродавца с поэтом», и в других последующих произведениях. Но именно в «Пророке», в стихотворении, завершающем михайловское заточение, выкристаллизовалось пушкинское предназначение Поэта, для которого поэзия есть отражение «божественного глагола», некий духовный акт самого творца.
Л. В. Козмина,
хранитель музея-усадьбы Ганнибалов,
предков А. С. Пушкина, к. фил. Наук
