При входе в музей посетитель встречает имя Александра III, выбитое на мраморной плите. Для основателя музея, А.П. Боголюбова это был не просто жест вежливости по отношению к царствующему императору. Александр III был сподвижником его в создании музея. Мы увидим, как много значила при этом личность А.П. Боголюбова и прежде всего нравственная её сторона.
В советское время не раз возникал вопрос, как Александр мог принять наименование музея именем опального Радищева? Вот что говорит об этом А.П. Боголюбов в своих «Записках моряка-художника»: «... я решился посетить Его Высочество, высказать ему моё желание устроить первый губернский музей в Саратове и при нём школу художественно-промышленного типа. Говорить было необходимо с полным откровением, и как бы спрашивая его совета о моём намерении назвать его Радищевским. Я сейчас же сказал ему о том, кто он был, как был сослан в Сибирь, как он был учён и образован и какой был высокий христианин, несмотря на то, что признан был вольнодумцем Екатериной II». А.П. Боголюбов оставил цесаревичу для ознакомления «Путешествие из Петербурга в Москву».
И далее: «В результате моего разговора с Великим Князем я узнал, что он вполне одобряет мою мысль о музее и школе, ибо... он всегда стоял за художественно-промышленное развитие в России и нарождение художественных школ, в которых видел великую потребность». Далее — слова цесаревича: « А что касается до Радищева, то я думаю, что 80 лет, разделяющие нас от его смерти и прощения, оправданы тем, что его мысли освобождения русского народа ознаменованы действительностью и не могут быть помехой, чтоб его имя было известно всем...»
Государь одобрил архитектурный проект здания музея, входил в самые незначительные, чисто технические вопросы. Когда А.П. Боголюбов решил внести дополнительные суммы, вначале обещанные городом, Государь дал ему мудрый совет: «Этого не делайте, а предоставьте городу быть всегда помощником Вашей благотворительности, не лишая его должного интереса и попечения о Музее и Вашей школе».
А.П. Боголюбов, как морской художник, контактировал с тремя русскими императорами, Николаем I, Александром II, Александром III. Он считал счастливой случайностью расположение царской семьи к своей особе. В 1877 году, признанный мастер морских баталий, не молодой и не очень здоровый человек, он получает заказ Александра 11 «писать уже совершившееся событие на Дунае». Художник едет на место боёв, наравне с боевыми офицерами и солдатами переносит фронтовые условия, уясняет обстоятельства сражений. «По дороге сюда, вспоминает А.П. Боголюбов, я купил иллюстрацию, где был рисунок Браиловского моста через Дунай... Но напрасно мы искали пункт, откуда он был снят. И точно, таких контуров не существовало. После, когда я в России встретился с художником, то на вопрос мой: « откуда Вы брали вид на Браиловский мост?» - он с усмешкой мне ответил: «Да вот ещё чего захотели, я там и не был и, конечно, навалял всё из головы».
Заказчик оценил деятельность художника: «Поглядел внимательно, сказал: «Ну, спасибо. Очень тобой доволен и знаю, что ты жил в Браилове и работал с натуры»
Отношение А.П. Боголюбова к царской семье отличает полная искренность. Он узнал о трагической кончине Александра II, находясь в Париже. «Считая своим благодетелем усопшего Государя, я было собрался ехать в Петербург, но после долгого размышления определил, что моё место там вовсе не необходимо и что, пожалуй, мои «доброжелатели» из-за злорадства скажут: «Вот он обрадовался и щеголяет, что близок к Государю Александру Александровичу, и навязывается, пользуясь столь прискорбным исходом жизни Царя Освободителя. Чистосердечно говорю, что мученическая смерть этого праведника глубоко меня тронула, и в тиши я не раз слёзно молился об упокоении его праведной души».
А.П. Боголюбов заинтересовал Александра Александровича уникальной коллекцией христианских редкостей от первых веков до конца средневековья, собранную живущим в Париже А.П. Базилевским. Цесаревич поручил ему следить за судьбой коллекции, надеясь приобрести её для Эрмитажа.
Спустя 10 лет А.П. Боголюбов сумел приобрести драгоценную коллекцию для Государя вместо объявленных шести - за пять с половиной миллионов. Александр покупал её для Эрмитажа из собственных средств. В результате сделки А.П. Боголюбов сберёг для него полмиллиона франков.
Приобретение коллекции А.П. Базилевского признаётся поныне, одним из самых значительных за всю историю Эрмитажа. Вот как пишет об этом В.Ф. Левинсон-Лессинг: «Неожиданное приобретение его (собрания Л.К.) для Эрмитажа за шесть миллионов франков, подсказанное Александру III Половцовым, произвело сенсацию в Париже». Имя А.П. Боголюбова в этом авторитетном источнике не упоминается, но не потому, что его хотели замолчать. А.П. Боголюбов не афишировал своего участия в сделке и как всегда старался остаться в тени. Подробности дела он изложил только в своих воспоминаниях.
Давал уроки императрице, он «никогда не позволял себе быть учителем на жалованье, что дало мне право быть гораздо свободнее с нею в моих беседах об искусстве»
Александр III в связи с открытием Радищевского музея в 1885 году отправил А.П. Боголюбову поздравительную телеграмму с подписью: «Саша». Эта подпись в наше время была воспринята как откровение. Телеграмма, увеличенная до размеров рекламного баннера, фигурировала на одной из акций Интермузея в Москве, изумляя зрителей подписью: «Саша». А.П. Боголюбов в своих «Записках» тоже привёл текст телеграммы но вовсе опустил подпись. Его отношения с царствующей семьёй и особенно с Александром III, по его словам, «зародились и держались на почве искусства».
По соизволению Александра III Радищевский музей дважды получал пополнения из Эрмитажа. С тех пор прошло без малого 130 лет. Каким же видится с позиций сегодняшнего дня значение полученных из Эрмитажа ценностей? Заметно, что для саратовского музея отбирались крупные вещи, которые должны были придать ему дворцовый характер: большая Колыванская ваза из порфира, мраморные барельефы, большие полотна итальянских и фламандских живописцев эпохи барокко. Они до сегодняшнего дня определяют тон экспозиции западноевропейской живописи и, наверняка, благодаря им Радищевский музей в своё время именовали «Эрмитажем Поволжья».
Из 29 картин, отправленных в Саратов, половину составляли копии с Тициана, Г. Рени, Доменикино, Гверчино. Вначале их выставили, но постепенно они переместились в запасник. Гораздо интереснее оказалась судьба картин, переданных как копии, но оказавшимися подлинными произведениями высокого качества.
Наряду с художественными ценностями в музей, открывавшийся в Саратове, были переданы образцы гранильного, стекольного и фарфорового производств. Мысль, заложенная А.П. Боголюбовым и Александром III, заключалась в словосочетании: «Художественно-промышленный», где второе понятие было важнее первого. Социальный аспект замысла выражен в словах А.П. Боголюбова о хлебе, который получат сотни бедных поволжцев, выучившись в стенах музея и рисовальной школы. В этом смысле нужно понимать и слова Александра III, видевшего в росте культуры начало общего развития страны: «Распространение искусства есть дело государственной важности».
Идея основателей осуществлена лишь отчасти. Музей, особенно отчётливо после 1917 года, принял чисто художественное направление, передавая «непрофильные» экспонаты другим учреждениям. Рисовальная школа, впоследствии получившая статус художественного училища, также развивала направление станковой живописи и скульптуры. Однако, именно благодаря художественному образованию, среди населения формировался слой людей, которым музей был необходим. А Саратов дал России замечательных художников, В.Э. Борисова-Мусатова, П.В. Кузнецова, П.С. Уткина, скульптора А.Т. Матвеева. Создалась художественная традиция, которая до сих пор отличает Саратов.
