История, а тем более история искусства, очень любит бунтарей и мучеников. Их роли, как правило, очевидны и легко поддаются триумфальной героизации. Отмотав некогда свой земной срок, постепенно ссохшийся до биографии, они внезапно начинают фосфоресцировать, подавая сигнал исследователю, что пора начинать. Так рождаются диссертации и пишутся жития.

Николая Павловичу Янову с этим не повезло. Несмотря на десятилетия, прожитые в самый людоедский период отечественной истории, он никогда не был ни бунтарем, ни мучеником. Бесстрашный фотокор, отработавший на переднем крае двух отчаянных воин, Финской и Великой Отечественной, он и в мирное время оставался на передовой - и не менее в те годы опасной - передовой идеологической, увлеченно работая в агентствах "Союзфото" и ТАСС.

Вся его фотографическая продукция, а она, благодаря стараниям домочадцев, сохранилась почти полностью, несет яркий отпечаток некогда единственного и уже безусловно неповторимого стиля,- социалистического реализма, этого, до блеска начищенного, зеркала наших счастливых превращений.

Вопреки расхожему мнению, последний на нашей памяти, Высокий Стиль вовсе не был нелепой затеей, притомившихся на цензурном фронте, наивных мучителей. Это раз и навсегда состоявшееся чудо безотказно выполняло главную задачу любого ангажированного искусства,- окормление нравственного чувства подданных.

Николай Янов был одним из невольных каменщиков этой грандиозной сталинской высотки, но каменщиком талантливым и убежденным. Вот и оказалось, что "искренность стоит правды", и не грех нам еще раз заглянуть в утопическое зазеркалье нашего так и не состоявшегося прошлого.