6 июля в залах Михайловского (Инженерного) замка Русского музея откроется выставка произведений известного советского графика и живописца Анатолия Каплана. На выставке представлены живописные и графические работы, а также скульптура и керамика из частного собрания Исаака и Людмилы Кушнир.
Известность пришла к Анатолию Каплану при жизни. По словам искусствоведа Валерия Дымшица: "…даже неласковая к евреям советская власть, "закрывая" его литографиями "еврейскую тему", проявила несвойственный ей хороший вкус. Делала она это по проверенному методу: как советским евреям был выдан один писатель - Шолом-Алейхем, так они получили и одного художника - Каплана. Глухая стена - не столько гонений, сколько молчанья - была пробита великим талантом и великим трудом художника".
"Каплан из Рогачёва" - так писал Анатолий Львович на титулах некоторых своих альбомов литографий по мотивам Шолом-Алейхема. Он родился 28 декабря 1902 г. в белорусском городе Рогачеве и уже в 16 лет, не успев получить среднего образования, стал работать учителем рисования в рогачевских школах. В 1922 г. по командировке райнароборона Каплан отправился в Петроград, чтобы поступить в единственное тогда высшее художественное учебное заведение - Академию художеств. С тех пор вся биография художника была связана с Петроградом - Ленинградом. Здесь были созданы его лучшие литографии и гуаши, керамика, скульптурная галерея героев гоголевских "Мертвых душ".
При этом Каплан неоднократно посещал родные места, где много работал с натуры. Художник рисовал все, что было в поле зрения: пейзажи, строения, предметы утвари, портреты родных и знакомых. Рисовал обычным карандашом, относительно жестким, не позволяющим добиваться особых графических изысков. Работы 1920-х годов - это не только реалистические зарисовки родного Рогачёва, но и гротески на грани абсурда. Известно, что в эти годы Каплан делал декорации к "Елизавете Бам" Даниила Хармса.
В конце 30-х годов Каплан впервые обратился к литографии: музей этнографии заказал Каплану несколько сюжетных композиций для раздела, посвященного жизни Еврейской автономной области и ее столицы Биробиджана. Их нужно было выполнить в технике литографии и Каплану пришлось срочно осваивать новую технику. Он отправился в экспериментальную литографскую мастерскую при Ленинградском отделении Союза художников. Интерес к литографии сразу же захватил Каплана, она стала его любимой техникой, так как дала художнику возможность осуществить свои поиски тонового и пространственного богатства, разнообразных цветовых решений. Кроме того, здесь, в этой мастерской, он нашел друзей, и коллег - единомышленников. В 1939-1949 гг. художник создает свою первую значительную литографическую серию "Касриловка", в которой уже угадано многое из того, что "в полный голос" прозвучит через 20-30 лет в его зрелых работах.
Но по-настоящему большой, серьезной работой Каплана стала серия цветных станковых литографий по мотивам повести Шолом-Алейхема "Заколдованный портной" (1954-1957). В ней есть все, что характерно для его творчества: и любование исчезнувшим миром штетла, и работа с еврейским шрифтом, и мотивы еврейского народного искусства, в работах Каплана сталкиваются традиции европейской реалистичной литографии XIX века с фольклорной, "кустарной" рамкой и фоном, выполненным в виде обоев.
После "Заколдованного портного" Каплан создает монументальные серии станковых литографий по мотивам произведений еврейских писателей, ставшие основой его прижизненной славы. Он продолжал иллюстрировать Шолом-Алейхема: "Тевье-молочник" (три версии 1957-1966), "Песня песней" (1962), "Стемпеню" (1963-1967) и т.д. Дважды Каплан обращается к роману Менделе Мойхер-Сфорима "Фишка Хромой" (литографии 1966-1969 гг. и офорты 1976 г.)
Став одним из признанных мастеров литографии, он оставил её в конце 1960-х с тем, что бы сосредоточится на керамике и офорте. Кроме того, параллельно графике, получившей широкое признание, Каплан, как бы "для себя", занимался живописью. И тут художник позволял себе наиболее рискованные эксперименты: его живопись поражает своей яркостью, оставаясь для него, наряду с керамикой, областью чистого самовыражения. В живописи художник занят как формальным экспериментом, так и общечеловеческими категориями, которые присутствуют в работах Марка Шагала: любовь, семья, время, смерть... Каплан вел многолетний заочный спор с мастером, который как бы "монополизировал" тему штетла в мировой живописи. Интерес Каплана к шагаловским темам был пристально-ревнивым: он постоянно предлагал свое решение этих тем.
