Kрокин галерея в рамках проекта Архивация Современности с 11 июня по 6 июля приглашает на выставку "Школа". Свои работы представили: К.Батынков, А.Виноградов, В.Дубосарский, К.Звездочётов, В.Наседкин, А.Ольшванг, В.Орлов, М.Погоржельская, Н.Полисский, В.Ситников, А.Смирнский (Проект ФенСо), В.Смирнов (Проект ФенСо), А.Филиппов, А.Флоренский, О.Флоренская, Д.Цветков, К.Чёлушкин. Вернисаж11июня с 18.00.
Выставка "Школа" проходит в рамках проекта "Архивации современности", продолжая эксперимент по извлечению из культурных слоёв последней четверти двадцатого столетия искусства актуальных московских художников. К сожалению, в аксиономичности крылатого выражения "Ars Longa, Vita Brevis" приходится усомниться. Истлело если не всё, то многое, и не всё из оставшегося заключает в себе статус произведения искусства.
Семь предыдущих выставок были преимущественно живописными, что объяснялось стремлением реанимировать если не живопись как таковую, то хотя бы интерес к ней. Резонируя подобного рода движениям по реанимации-реабилитации забытого материала, возникла идея расширить кругозор проекта и показать студенческие рисунки-штудии художников, чьи имена в достаточной степени определяют сегодняшнюю картину столичного искусства. Эксперимент по заигрыванию с прошлым вызвал вполне объяснимое желание копнуть глубже в "доисторию" современности, в "слои", превосходящие границы локальной техники, коей является живопись и границы локальной темы, темы авторской идентификации. Кстати, выставка "Школа" - первая принципиально не авторская, а групповая экспозиция проекта.
Соблазн из области архива перейти в археологию, генофонду современности вызвал интерес к временам, когда нынешнее "всё" московского искусства было практически "ничем", когда кипы замусоленных натурных многочасовых рисунков, образцов протоискусства унифицировали его создателей до уровня единой (при всех нюансах) школы или художественного цеха. Именно этот исторический реликт обнаружил в себе креативный ген, смодерированный последующей самоинженирией в то, что мы видим сегодня - в устоявшийся авторский "копирайт", стилистический бренд.
Логика и механизмы рынка вообще, и арт рынка - в частности, откалиброваны для работы с брендом. Его отсутствие равноценно отсутствию автора в контексте рынка. Иное дело - школа, система замкнутая на себе самой, на своей декларативной избранности, идентифицирующая автора исключительно по фамилии в зачётке, строго согласованной с аналогичной в паспорте. Собственно, авторство с точки зрения подлинности произведения здесь остаётся категорией относительной ввиду прямой зависимости студента от школьно-цеховой системы, где авторство, как, впрочем, и мастерство исполнения коллективной программы в большинстве случаев номинально.
Если говорить о школе как, о "доисторическом" времени, или вневременной системе принципиально деактуализированной, на память лезут тезисы-оговорки продвинутых столичных кураторов, что де в истории искусств были таки зависания во времени, некие исторические пустоты невостребованности ("Сказка о потерянном времени"). Вероятно, речь шла о невнятности соц. заказа или неадекватности в его исполнении. По аналогии с историческим возрастом "искусства вообще" (в понимании человека глоба-антиглобалистической формации) вероятно и существуют периоды неактуальные, по крайней мере не вызывающие достойной рефлексии серьёзного искусства, что можно сопоставить с периодом ученичества, то есть неготовностью самого автора словить момент. Едва ли кто из студентов-рисовальщиков задумывался об актуальности многочасовых штудий в контексте мировой арт-индустрии, да и баланс между "что" и "как" в те годы практически безальтернативно клонился в сторону последнего. Значение штудии определялось условиями системы, а потенциал студенческого рисунка, в лучшем случае, определялся местом в плохо проветриваемом методическом фонде или использовался как фальсификат чужих способностей на просмотровых комиссиях в художественных вузах.
Но, благодаря спекулятивности рынка в совокупности с виртуозно слепленной спекуляцией на тему "что есть искусство?", подобный материал всплывает в самом неожиданном для себя контексте. Сама природа бренда, его выверенная конъюнктура снимает комплекс неполноценности с "продукта", наделяя его статусом произведения искусства. Правомерность здесь абсолютная, испытанная временем. Едва ли кто усомнится в достоинстве и безусловной востребованности академических штудий Кандинского (к примеру). И не окажется ли студенческий рисунок неожиданным прототипом крайне актуальной ныне нонспектакулярности, с той разницей, что, в отличие от адептов модного направления, он заключает в себе недостающую им аутентичность жеста?
Таким образом, отвлечённая и практически неклассифицируемая сегодня школа нивелируется конкретной прагматикой рынка, его природной всеядностью. По аналогии с классиками прошлого, "водяные знаки" раскрученного авторского бренда, проступая сквозь ватман ученичества восполняют недостающий статус произведения искусства, вводя его в оборот реальной арт-индустрии, с соответствующей его конъюнктуре ценой. (Александр Петровичев)
